Смертельное шоу
Шрифт:
– - Конвен... ну да, гад, это самое.
– - Пальцы, удерживавшие его чугунную голову, дернулись, и мужик чуть не упал лицом на пол.
– - А еще это, как его... А-а, вот!.. Про поноса сказал...
– - Какого поноса?
– - опешил Санька.
– - Ну, или подноса... Ну, хвамилия этого гада... Я тебе про него бухтел... Ну, что фатеры толкал у нас...
– - Буйнос, что ли?
– - Во-во!.. Гадство чистой воды! От этой жары такую фамилию забыл! Представляешь? А раньше помнил. Все время помнил! Вот ты меня, гадство, в три ночи разбуди, спроси, хто самый богатый хрен
– - А почему он назвал именно эту фамилию?
– - напрягся Санька.
– - Ну, назвал и назвал... Это его дело.
– - А еще что-нибудь кроме фамилии? Вспомни, братан!
Глаза мужика вскинулись от пола. В их красной слизи плавало что-то серо-зеленое. А может, и синее. Когда глаза схвачены таким туманом, то ничего за ним не разглядеть.
– - О! Увспомнил!
– - икнул мужик.
– - Как ты "братан" сказал, так, гадство, и увспомнил! Про обед он еще говорил...
– - Чего про обед? Какой обед? В смысле еды или времени суток?
– - А чо ты мой стакан разбил?
– - сощурил глаза, высматривающие что-то на полу, бывший портовый работник.
– - Я тебе душу, гад, выворачиваю, а ты, падла...
Он попытался сесть на кровати, но комната, видимо, неслась перед его глазами каруселью, и мужик, подчиняясь ее вращению, кинул тело к стене, врезался в нее затылком и взвыл благим матом. Если следующая попытка получится удачней, то Санька вряд ли минует рукопашную схватку.
А в голове, в такт движениям мужика, дважды повторилось сочетание "Буйнос -- обед" и заставило бросить взгляд на часы. Минутная стрелка лениво, будто тоже очумев от жары, начинала отсчет первого часа дня. Стрелка была острой, как лезвие ножа. Санька посмотрел на это острие и ощутил тревогу.
Еще минуту назад он думал о Буйносе с ненавистью. Но сейчас, поняв, что ничего хорошего не скрывается за словом "обед", он перестал вообще испытывать какие-либо чувства к шефу конкурса. В памяти всплыло последнее: Нина, заходящая в кабинет Буйноса. И хотя он ничего, ну совсем ничего не испытывал к этой сухой немодной девчонке, он вдруг ощутил, что ей, именно ей угрожает опасность.
– - Я-а ща те-ебя, гад, -- начал вторую попытку побороть ускорившееся вращение земли мужик.
Тревога бросила Саньку из вонючего номера. Он проскользнул под носом у все-таки вставшего мужика, выбежал в коридор, перепугав дежурную, по-роллерски перелетел по очереди все лестничные пролеты, нырнул в желтый воздух улицы, и желание побыстрее найти Ковбоя и узнать тайну обеда резко сменилось желанием снова увидеть Буйноса. Санька не знал, зачем ему это нужно, но побежал все-таки влево, в сторону офиса, а не вправо, к дворам частного сектора.
Попавшийся на пути рейсовый автобус помог ему минут на десять сократить путь. Он пролетел от остановки еще квартал, свернул за угол и сквозь шум ветра, забивающий уши, услышал звон стекла и хлопок. Метрах в ста впереди него метнулась от окна невысокая фигурка. Человек с коротко остриженной, почти лысой головой испуганно перебежал улицу, нырнул под арку дома, и стало так тихо, будто никого на улице никогда и не было.
Перейдя
Внезапно висящая на окне штора жалюзи из серой стала красной и дохнула на Саньку жаром и едким запахом жженой пластмассы. Он отшатнулся, скользнул взглядом по жирным каплям сварки, удерживающим металлическую решетку на окне, и бросился к двери офиса.
– - Куда?!
– - окриком встретил его охранник.
Пластиковая визитка на его груди смотрелась даже не визиткой, как у охранника у двери Буйноса, а приклеенной почтовой маркой.
– - Там пожар!
– - еще громче мужика вскрикнул Санька.
– - Пропуск!
– - закрыл телом вход в здание охранник.
– - Н-на!
– - коротким тычком вмял ему Санька кулак в пах.
– - А-а!
– - в рифму ответил мужик и стал заметно ниже.
Оттолкнув скорчившегося охранника, Санька вбежал в уже знакомый холод. Воздух в этом конце коридора был чист, как где-нибудь в Альпах, а в дальнем его конце, у кабинета Буйноса, на стуле храпел, широко раскрыв рот, второй охранник.
Грохот санькиных шагов разбудил его. Он вскинулся на стуле, заученно бросив руку к кобуре, но знакомое, уже виденное сегодня лицо парня остановило ее.
– - Огонь! Там -- огонь!
– - прыгнул к двери Санька и рванул ее на себя.
Горный воздух тут же стал воздухом свалки. Ядовитая вонь ударила в голову, забила дыхание и сразу стала хозяйкой офиса.
– - Вла...а-аимир Захарыч, -- прохрипел в затылок Саньке охранник.
В его голосе ощущался детский страх.
Посреди комнаты, окруженной огнем, будто посаженными по кругу красными кустами, лежал на полу Буйнос. По рукаву его пиджака и левой поле плясало пламя, а половина лица была почему-то черной.
Набрав побольше воздуха в легкие, Санька бросился в комнату, и тут же от нестерпимой боли заныла кожа на лице, шее и кистях рук. Ее будто бы сдирали заживо.
Схватив Буйноса за ноги, он поволок его к двери, а пламя на рукаве становилось все сильнее и сильнее, словно обрадовалось появлению новой жертвы.
– - Сними куртку! Свою!
– - еще только ударившись боком о дверной косяк, заорал Санька.
– - Быстро, твою мать!
– - Я... это... уже, -- хрипел в спину охранник.
– - И что... это, что?
– - Накрой пламя!
– - Оно горячее!
– - Дай сюда!
Вырвав из вялых пальцев черную куртку, Санька упал с нею на рукав, ладонью прибил пламя.
– - Помер, да? Помер?
– - грустно выспрашивал охранник.
Он и здесь вопросы задавал как ребенок, который только сейчас узнал, что люди умирают.
– - Нет! Он хрипит! Не слышишь, что ли?
– - С-сука!
– - вцепились Саньке в рубашку чьи-то мощные пальцы.
С легкостью пушинки они развернули его. Перед глазами качалось разъяренное лицо первого охранника.