Снегурочка в беде
Шрифт:
Не оглядываться. Теперь уже бесповоротно оставляю Михаила Воронова в прошлом.
В подъезде я застегнула молнии на сапогах, пальто. Руки и губы дрожали, к внутренностям будто прилипла жгучая горечь, в висках болезненно пульсировала кровь.
На улице с грязно-серого неба сыпал мелкий снежок, седыми космами под легким ветром заметала поземка. Пушистая перинка покрывала очищенную площадку перед подъездом, скамьи, кустарник, припаркованные авто, Пять утра. Тихо, ни души.
«Именно сейчас начинается моя новая жизнь. Но я ее не хочу», — больно уколола
Стиснув челюсти, глотая вновь подкатившие слезы, я натянула перчатки и неспешно пошла на угол, к воротам.
10. Пир на весь мир
В мои планы не входило встречаться и разговаривать с Вороновым до корпоратива. В Золотаревку намеревалась добраться на такси и впервые солгала, позвонив Алине, сообщив, что заболела и не выйду на работу в понедельник.
Не пришла бы и во вторник, чтоб уж наверняка не столкнуться в офисе с Мишей (он явно постарался бы как-то устроить нам встречу), но надо было завершить и сдать годовой отчет…
А после Нового года и вовсе не было бы риска увидеть Воронова. Во-первых, в праздники агентство работало в минимальном составе, и, во-вторых, планировала уволиться, уехать в Казань. С легкой руки тети и благодаря ее деятельной натуре меня там ждало неплохое место также в фирме по торговле недвижимостью. И пусть зарплата ниже и обустраиваться в новом городе крайне тяжело, зато… Так будет лучше.
В субботу, после возвращения от Миши, я весь день проспала — сказалась бессонная ночь, а в воскресенье чувствовала себя отвратительно и физически, и психологически. Слез не было, лишь какое-то черное, страшное опустошение.
Так и не решилась вернуть к работе сотовый, который отключила сразу же, как села в такси тем ранним утром. Даже начальнице звонила с домашнего. Очень боялась потока сообщений и звонков от Воронова.
Не выходила в интернет и с компьютера. Руки и мысли заняла генеральной уборкой, которая в нашей семье традиционно проходит в выходные перед праздником. В понедельник разобрала гардероб (важное дело перед переездом), стол и книжную полку, собрала три больших пакета мусора… Ничто лучше не помогает избавиться от груза прошлого, чем выброс хлама и старья.
Утром во вторник сидела на пустой кухне, пила кофе и смотрела в окно на заснеженный двор, построенные ледяные горки да импровизированную крепость, неизменно притягивавшие ребятню, елку, установленную в песочнице и украшенную редкими яркими шариками и мягкими игрушками. Синели холодные безоблачные небеса, блеклое золото солнца начертило линию на уровне последнего этажа дома напротив…
Я почувствовала, что практически пришла в норму, не сожалею ни о чем и готова осуществить то, что наметила. Приду в офис около двух, доделаю отчет, положу его в папку биг босса, закажу такси. В коттедж прибуду минут за десять до начала корпоратива, макияж сделаю на работе, поэтому останется время лишь для того, чтобы переодеться. А вот на разговоры с напарником — нет. Ну а после того, как отыграю роль, сниму костюм и уеду в город. Оставаться
Однако все пошло наперекосяк с первых же минут, как вошла в приемную.
— Что это? — неприятно удивленная, я застыла перед своим рабочим столом, загроможденным тремя, нет, четырьмя букетами роз, лилий, гербер.
Арина довольно хмыкнула, оторвавшись от работы.
— А это, моя дорогая, тебе. Дарителя надо называть?
Девушка забавно поиграла бровями, рассмеялась, глядя на меня, по-прежнему шокированную, растерянную.
Значит, решил сделать подарок… Напрасно. Это ничего не изменит.
— Не надо, — произнесла сдавленно. А потом, очнувшись, начала действовать.
Букет из красных роз убрала на подоконник, из розовых — на стол к Алине. Лилии отправились на кофейный столик у кресел для посетителей, а герберы нашли себе место у принтера.
— Теперь цветочный магазин напоминает вся приемная, — подвела веселый итог моя начальница. — И чем же милые венички не пришлись по вкусу?
— Мешаются, — ответила равнодушно, подготавливаясь к работе.
— Кстати, о помехах. Он наверняка скоро заглянет. Он сегодня каждый час о тебе осведомляется. Злой как черт.
О ком идет речь, даже не требовалось уточнять. Я досадливо поморщилась. Алина, усмехаясь, разглядывала меня с сочувствием и юмором одновременно.
— Постарайтесь не здесь устраивать разбор полетов, вдруг агентство не устоит.
Она умолкла, не решаясь добавить что-то еще, а потом все же выдала:
— На свадьбу позвать не забудь. Уверена, дату назначите, как только снова помиритесь. Милые бранятся…
Раздраженно выдохнув, я закатила глаза, ничего не сказала. Компьютер наконец загрузился и позволил открыть документы.
Свадьба… Страшный сон Миши. Если в моей жизни она и случится, то с другим мужчиной, не с ним…
Отбросив прочь горькие мысли, я углубилась в составление отчета. Работа кипела, когда в приемную шагнул Воронов, не сразу обратила на него внимание. Мужчина остановился возле моего стола. Подняв голову, наткнулась на каменное лицо и жесткий блеск в глазах.
Взъерошенный, в серо-голубой сорочке, черном костюме, невероятно злой и ледяной одновременно, Миша производил мрачное впечатление. Мне показалось, даже стой он ко мне спиной, инстинктивно ощутила бы ярость, переполнявшую его, поторопилась бы обойти стороной.
— Нам надо поговорить. Сейчас.
Не сказал — отрезал. Так одним ударом отсекают голову врагу. По коже пробежал холодок, заколотившееся сердце заныло, в желудке свернулась желчь. Сохраняя невозмутимый вид, я вернула внимание экрану компьютера и строчкам таблицы, ответила:
— Мне некогда. Извини.
Воронов, стиснув кулаки, оперся ими о край стола.
— Не доводи дело до крайности, — процедил металлическим голосом. — Удели мне десять минут.
— Это невозможно, — бросила, остервенело набирая текст и не глядя на мужчину.