Сны Персефоны
Шрифт:
— Не знаю… Немногого… Ужин при звёздах на берегу Нила… Букет желтых орхидей… Ребёнка…
— А ты говорила об этом Тоту? Хоть раз?
Она горько смеётся:
— Зачем что-то говорить тому, кто может прочесть всё, лишь заглянув в глаза…
— Прочесть — да, — говорю я, — правильно интерпретировать — не всегда. Знаешь, мужчины бывают такими глупыми, даже если они — боги…
— Верно, — произносит она, — иначе бы Аид тебя не отпустил.
— Он и не отпускал, — отзываюсь я, чувствуя, как сжимается сердце, — он сначала опутал меня паутиной лжи, а потом и вовсе заявил,
Сешат качает головой, кусает пухлые вишнёвые губы.
— У тебя очень мало времени… — она порывисто сжимает мою ладонь, — ты должна сказать ему. Обязательно должна, Кора!
— О чём? — недоумённо произношу я.
— О ком, — уточняет она и кладёт узкую ладонь мне на живот, — о девочке с зелёными глазами и чёрными волосами, той, что ты носишь под сердцем. О вашей с ним дочери. Он должен знать!
Меня словно пронзает иглой. Буквально переворачивает всё внутри: ребёнок! Девочка! Как же я, богиня Весны, не узнала, не поняла, не почувствовала прорастающее во мне семя?! Неужели я оглохла совсем?! На миг окатывает холодным потом ужаса…
Накрываю ладонь Сешат свой и мысленно произношу: «Отзовись, доченька! Услышь!» И издалека доносится нежное-нежное: «Мама!»
Звуки возвращаются, бурлит и искрится сила, покалывая пальцы на руках и ногах, я чувствую необыкновенный подъём и радость. Такую, какая никогда прежде не захлёстывала меня.
Глупцы! Они не учли: можно лишь силы богиню, нельзя лишь силы мать!
И пусть я сейчас плачу — это хорошие, счастливые слёзы. Они — знак свершившегося таинства и тайны. Зато на губах моих — торжествующая улыбка. Битва только началась. И теперь — это моя война, и она пойдёт по моим правилам.
Хватаю Сешат за руки и требую:
— Поклянись Стиксом, что никому не скажешь.
— Я и без клятв не скажу — это только ваши дела.
Вот и хорошо. Значит, хоть тут могу быть спокойна.
Прошу Сешат уйти, откидываюсь на подушки и кладу руку на живот.
Нет, доченька, мы будем с тобой только вдвоём. Мы никому не скажем. Это — будет наш секрет. Один на двоих.
Сон десятый: Это моя война!
Кора попыталась встать на ноги, но тяжёлые доспехи снова пригнули к земле, кинули на колени. Копьё и щит и вовсе оказались неподъёмными.
Тяжело дыша, она мотнула головой:
— Нет, не могу.
Афина протянула ей руку и помогла подняться, а потом и разоблачиться. Всё это время воительница молчала, а Кора — старалась отдышаться.
— Я никогда не смогу, как ты. Я — слабачка.
Афина фыркнула:
— Ты-то слабачка? Не смеши меня, Кора. Ты заставляешь тонкую травинку пробивать толщу земли, вырываясь на свет. Твоя сила будет поболее, чем у всех нас. Это сила самой жизни.
— Так в чём же дело? Я твоё копьё даже поднять не смогла, не
— Потому что это — моё копьё, — пояснила Афина. — Тебе нужно найти своё оружие.
— Но как это сделать? — Кора уставилась на подругу, ожидая подробных инструкций.
Однако Афина лишь пожала плечами.
— Тут я тебе не советчик. Я только подумала о своём копье, как оно сразу в руку легло.
Кора расстроилась, попрощалась и побрела назад — в цветущие мамины сады. Дорогой она размышляла, каким бы могло быть её оружие? Но ничего не приходило в голову — Весна плохо приспособлена для войны.
Когда Кора поравнялась с домом, Деметра как раз трудилась над очередной клумбой. Цветы в этот раз выходили удивительно прекрасные, но коварные — они повисали на деревьях, располагались на кустарниках. Они тонко и дурманяще пахли, манили, звали.
— Ах! — восторженно выдохнула Кора. — Что это за цветы, мама?
Деметра обернулась к дочери — в глазах её сиял мягкий тёплый свет созидания. Она подошла, обняла Кору за талию, заправила ей непослушную рыжую прядку за ушко и сказала:
— Я назвала их орхидеи. Правда же они совершенны?
— О да, ты превзошла саму себя. Это цветы, достойные богини.
Деметра внимательно посмотрела на дочь.
— Кора, милая, почему на твоём личике я вижу печать уныния? Что расстроило моё дитя?
Юная богиня Весны вздохнула.
— Я никак не могу понять, какое у меня оружие. Я должна представить его, чтобы оно появилось.
Деметра обеспокоенно оглядела дочь:
— Кора, только не утаивай от меня ничего! Скажи честно — тебе кто-то угрожает?
— Нет, мама, что ты, — богиня Весны поспешила успокоить мать. — Просто я бы хотела уметь защищаться, если вдруг кто-то будет угрожать.
— Тебе не нужно, — отозвалась Деметра, в голосе её — прозвенела сталь, а красивое лицо стало жёстким, — если кто-то попробует навредить тебе — ему придётся иметь дело со мной. А этого, думаю, и сам Зевс не захочет.
— Мама, но ты ведь не всегда будешь рядом! Вдруг мне придётся защищаться самой?
Деметра тяжело вздохнула, крепче прижала к себе дочь и произнесла:
— Милая моя девочка, надеюсь, тебе никогда не придётся. Но если всё-таки это случится, поверь — оружие найдётся само. Оно появляется всегда, когда тебе есть что защищать.