Сны Персефоны
Шрифт:
Он порывисто обнял её и страстно прижал к груди. Персефона чуть не задохнулась — и от силы объятий, и от силы чувств, которые захлестнули и чуть не утопили её.
— Противно… — повторил Аид, осыпая поцелуями щёки, шею, плечи… — придумаешь… — и вот уже хитон сполз с плеч, мужская ладонь накрыла идеальную грудь, а из женских уст вырывалось тихое: «Ах!» — …необходимая… как воздух… как сердце…
Аид никогда не признавался ей в любви напрямую, не произносил само это слово, но всегда делал всё, чтобы
… позже, когда они уже отдыхали после безумной страсти, расслаблено лаская друг друга или переплетая пальцы, Аид сказал:
— Нам пора, Весна.
— Куда? — она удобно устроилась у него на плече и никуда не собиралась идти. Ей было слишком хорошо, хотелось уснуть вот так — в тепле, ощущая запах любимого мужчины, его силу и нежность. Мозг отказывался работать, что-то анализировать и вообще соображать.
— Ты уже достаточно взрослая, чтобы кое-что увидеть… — произнёс Аид, ласково перекладывая её со своего плеча на травяную подушку, приподнимаясь на локте и нависая над ней.
Персефона фыркнула и ткнула его локтем в бок:
— Достаточно взрослая! Это до чего же мне надо было дорасти?
Он поднялся и протянул ей руку:
— Идём, сейчас всё увидишь.
Она усмехнулась, и не думая вставать и следовать за ним.
— То есть, чтобы посетить Звёздный Чертог я была достаточно взрослой уже несколько веков назад?
Персефона смотрела на мужа снизу, сейчас он казался ей настоящей громадиной — такой высокий, — кажется, головой касается неба, но совсем нестрашный.
— Да, — спокойно ответил он, — потому что нет возраста для восторга и счастья. К тому же, в Звёздный Чертог бог должен войти ещё сравнительно юным.
— А до того, что я увижу сегодня, я должна была дорасти?
— Да, чтобы суметь принять.
— Так что же это?
— Увидишь…
— Ты — коварный интриган и варвар. Как можно тащить куда-то женщину, после того, как она занималась любовью? — её, между тем, бесцеремонно подняли с мягкого травяного ложа. При этом Аид загадочно ухмылялся, как и полагается коварному интригану.
— Тащить можно, — сменила Персефона гнев на милость, когда удобно расположилась в руках мужа, — сначала в купальню, где вода теплая и усыпанная лепестками роз, а потом — снова в постель, — продолжила, густо краснея и выдавая тем самым — для чего именно. — Это — единственный вариант.
В чёрных глазах Аида заплясали лукавинки.
— Убедила. Внесу небольшие коррективы
Коррективы они вносили до тех пор, пока колесница Нюкты не вернулась восвояси — а значит, наступило утро.
И теперь уже Аид был непреклонен, а Персефона — не очень-то возражала. С приходом нового дня проснулось и её любопытство.
Муж велел ей одеться попроще и по-походному. Персефона выбрала серый льняной хитон и бежевый пеплос к нему. Изящные ножки обвили ленты лёгких сандалий. Длинные рыжие волосы она заплела в косу. В этом наряде стала похожа на очень юную и невероятно привлекательную крестьянку. Ну что ж — богиня Весны и есть немного сельская труженица.
Но когда вышла из женской половины — тут же попала в горячие объятия мужа, и услышала шёпот на ушко:
— Тебя хоть снова выпускай в Ниссейскую долину и воруй.
Персефона вопросительно вскинула идеальную тёмно-рыжую бровь:
— Так ты для этого меня позвал? Если у нас ролевые игры, можно было не напускать такой таинственности.
Аид тут же посерьёзнел и крепко взял за руку:
— Не для этого. Идём.
Они шагнули — раз, другой, по-божественному, а потом — разверзлась бездна и поглотила их. Если бы Аид не прижимал её в этот момент к себе, она бы кричала так, что и гекатонхейры в Тартаре услышали бы и испугались, решив, что началось светопреставление.
Твёрдая почва под ногами появилась, как показалось Персефоне, вечность спустя. На самом же деле — через двадцать земных минут. Но юная богиня всё ещё стояла, уткнувшись в грубые тёмные одежды мужа, и не решалась оторваться от него и оглядеться. Аид не торопил: нежно гладил узкую спинку, шептал на ушко что-то успокаивающее про маленькую смелую Весну.
И Персефона всё-таки решилась: обернулась и замерла. Но это был не тот возвышенный восторг, который она испытала, переступив впервые врата Звёздного Чертога. В этот раз ощущения граничили с испугом: перед ней тянулись комнаты, похожие на клетки, в которых метались всякие фантасмагорические твари, и другие комнаты — где над столами мерцали какие-то голубоватые квадраты, а на самих столах покоились странные предметы с выпуклыми, похожими на плоские камни, рядами, по которым разбегались литеры.
— Где мы? — испуганно спросила она.
— В самом центре Аида, по сути, в его нутре. Это — виварий и лаборатории, — пояснил Аид, и голос его при этом звучал как-то сухо и грустно.
— А все эти существа? — она кивнула в сторону клеток.
— Плод божественных попыток быть творцами.
— То есть, они наснили их? — поинтересовалась Персефона, вспомнив определение, услышанное от Тота.