Сны Персефоны
Шрифт:
— Зачем… зачем… — бормотала она.
— Это — наше общее наказание. Я не справился, подверг опасности Олимп.
Персефона качнула головой:
— Нет, это не так, ты прекрасно справлялся. Я виновата, я дала ей слишком много воли.
Но Аида — не переупрямить, он стоял на своём:
— Мне давно следовало рассказать, что внутри тебя запечатана страшная и могущественная богиня. Тебе было бы легче справляться
— Уберёг… — грустно съехидничала Персефона. — И что будем делать теперь?
— Есть один обряд, — отвечал Аид, но Богиня Подземной Весны ощущала: муж колеблется и не спешит предлагать ей этот вариант. Тяжело вздохнув, он продолжал: — Можно выманить её, слить ваши сущности и подчинить её в тебе, укротить, поставить на место.
— Так зачем дело стоит? — непонимающе воззрилась на него Персефона.
— Обряд очень болезненный и унизительный. Я не смогу проделать это всё над тобой.
Персефона готова была уже его переубедить и начать уговаривать: что, мол, для дела она вынесет любую боль, но тут из тёмного угла выступил новый участник событий — Пеан.
Он сказал:
— Есть ещё один вариант, менее болезненный, ну куда более опасный.
Аид бросил на него испепеляющий взгляд:
— Почему ты не сказал раньше?! — грозно пророкотал он.
Старый врач сжался и поспешно ответил:
— Потому что это — очень опасно и может быть необратимо.
— Что нужно сделать? — спросила Персефона, выпрямляясь во весь рост, и хотя он был невелик, сейчас она выглядела по-настоящему величественной великой богиней.
— Шагнуть в Круг Перерождений. Сможешь? — и снова в полуприщуренных глазах — азарт первооткрывателя, предвкушение хирурга, взявшего в руки скальпель.
— Смогу, — гордо и смело ответила она, — ведь это моя игра и моя война. Я должна выиграть её, чтобы защитить тех, кто мне дорог.
Прутья клетки перестали гудеть, дверь распахнулась, и она почти выпала в объятия Аида.
Он заглядывал в лицо любимой с волнением и тревогой. Только сейчас, оказавшись так близко, Персефона заметила, как он осунулся, побледнел, а вокруг глаз залегли круги.
Крепко прижимая к себе хрупкое тело жены, Аид взволновано спросил:
— Ты уверена?
Персефона вздохнула:
— А если я скажу «нет», ты разве проведёшь тот другой обряд — болезненный и унизительный?
Аид упрямо мотнул головой:
— Ни за что! Но я буду искать выход!
— А Разрушительница тем временем вырвется и неизвестно что натворит. Вы ведь не могли совладать с нею прежде, где
— Гарантий нет, Весна, но рисковать тобой… — он почти захлёбнулся судорожным вздохом, спрятал лицо в душистых волосах, прижал к себе так, будто хотел вдавить в своё тело, сделать по-настоящему частью себя. — Кто знает, что за существо выйдет из Круга Перерождения? — горячечно прошептал он: — А что, если не ты? Если я потеряю тебя навсегда?
Она снова ощутила это — тёмное отчаяние, что давило на плечи, гнуло спину, оседало горечью на губах.
Персефона отстранилась, заглянула в бездну чёрных глаз, грустно улыбнулась и тихо произнесла:
— Так нужно — ты знаешь. Я должна. Ради нашего мира, ради нашего сына.
И без того тонкие губы мужа сжались в узкую линию, а руки — в кулаки. Весь его вид словно говорил: почему ради спасения мира жертвовать должен снова я?
Но сказал он совсем другое:
— Иди, Весна. Твоё решение — решение царицы и матери. И я, как царь и муж, принимаю его.
Она попятилась — хотела до последнего держать зрительный контакт. Круг Перерождений, уже призванный Пеаном, мерцал за её спиной, кидая на окружающее зеленоватые отблески. И в этих бликах Аид выглядел почему-то хрупким, одиноким и нереальным.
Шаг… Ещё шаг…
А вот и граница круга.
Ещё шаг — и зелёная световая завеса скрыла от неё метнувшегося к Кругу мужа, поглотила его отчаянное «нет».
А потом её саму затрясло, будто внутри неё поселилась сотня сбрендивших титанов.
Реальность затряслась и рассыпалась на осколки.
С неё разлетелась и Персефона.
Её игра закончилась. Начиналась новая игра, для нового существа, в которое она перерождалась сейчас…
Вначале был туман.
Изменчивый, туман с картинками, туман-кривляка. Он клубился, свивался в спирали и постепенно густел. Потом креп, уплотнялся, превращаясь в полотно — в ткань Мироздания.
Взмахнули ножницы — Ананка взялась за рукоделье.
Чик-чик, шурх-шурх — получилась фигура, нечёткая, с рваными краями. Ананка полюбовалась — выходит неплохо. Вырезала ещё одну. Теперь можно взять у мойр нити и сшить обе части. Набить, обрезать хвостики, подправить. Вот уже и видны очертания тонкой девичьей фигурки. Ананка черпнула меди у осени и зелени у весны — создала волосы и глаза. Девушка получилась красивой, но уж слишком лёгкой, беспечной. Такая только и способна бегать по лугам, собирая цветы и вознося гимны солнцу. Но Ананка уже внесла в свой свиток её судьбу — быть той Царицей Подземного мира, а значит, ровней царю и Владыке. Нужно добавить немного металла, немного стремительности, каплю упрямства и унцию тьмы. Отлично, можно отпускать.