Соблазнение в академии
Шрифт:
— Что ты ей обещал? Не обряд, как понимаю, — я так и не стала садиться. Обошла кресло сзади и уперлась локтями в мягкую спинку. Словно воздвигая препятствие между собой и неприятным разговором.
— Да ничего не обещал, — мужчина поморщился. — Мне она даже не нравилась. Избалованная, капризная, высокомерная. К тому же Уварова. Но глупая, наивная.
Я терпеливо выслушивала его рассуждения о своей сестре. Не так уж сильно они расходились с моими собственными.
— Привлечь ее внимание оказалось легко.
Большаков замолчал, но я его не торопила. Просто смотрела и ждала продолжения. Не дождавшись моей реакции, мужчина снова заговорил:
— Я ушел из той школы, когда получил место в Белозерской академии.
— Что? — не сдержала удивления. — В моей академии?
— Вам она, к счастью не принадлежит, — с неуместным достоинством проговорил Большаков. — Мне предложили работу ответственного за снабжение, и я ее принял. И ради всего святого, мир вокруг вас не вертится! Я не знал, что вы там учитесь.
— Зато знала Маша.
— Про вас она ничего не рассказывала. Ревновала. Да и я перестал спрашивать, когда понял, что не готов ничего предпринимать.
— Маша решила ехать со мной из-за тебя?
— Хотела быть ближе. Намеков не понимала, но тут я сам намудрил. Наговорил ей про вас. Что без вины виноватым сделали. Что никогда не одобрите такой выбор. Она и решила бороться.
— И что мешало сказать Маше правду потом?
— А потом она не верила. Думала, что отказываюсь, чтобы ей не навредить.
— Как вы очутились с ней в Белозерске?
— Глупо прозвучит, но Маша меня заставила.
— Заставила, — недоверчиво повторила я. — Восемнадцатилетняя девчонка взрослого мужчину.
— Не воспринимайте буквально, — он скривился. — Она решила, что я боюсь, и взяла все в свои руки. Я вызвал вас сразу, как смог.
— Тон сообщений был весьма недружелюбным.
— Ну извините, — фыркнул Большаков, — я и до сих также настроен. Вы обе не в себе — и вы, и ваша сестра.
Я обошла кресло и села на самый его край.
— Ты же не просто так меня позвал, Петр. Хочешь договориться, верно?
Мужчина быстро провел языком между сухих губ, выдавая волнение. Я продолжила, не дожидаясь его согласия:
— Ты напишешь Маше. Если нужно, то встретишься и объяснишь лично. В твоих интересах, чтобы сестра поверила. После этого я отзову обвинение в похищении. А ты подпишешь бумаги, что больше никогда не приблизишься к моей сестре. Не станешь пытаться связываться с ней никакими путями. И завершишь все на артефакте клятвы.
— С удовольствием, — буркнул Большаков, мрачно глядя на меня из-за решетки.
30-е Листопада.
Жизнь словно дала мне возможность остановиться и немного отдышаться.
Во-первых,
Во-вторых, я снова могла расчитывать на Тео. Мой верный варяг был рядом, и я чувствовала себя защищенной и умиротворенной. Единственное, что исчезло — это поцелуи и ласки, вплоть до самых безобидных. Теодор даже лишний раз не брал меня за руку. Признаться, я не сразу это заметила, а когда спросила, то услышала твердое:
— Пока ты обещана другому, Лисса. Это не правильно целовать чужую невесту.
— Но ведь помолвки не было, — искренне изумилась я. — Я даже не знаю как выглядит граф Вольский!
— Не важно. Мы наверстаем все, когда получим на это право.
Я пожала плечами и больше к этому разговору не возвращалась. Гораздо важнее то, что Тео больше не злится на меня. А поцелуи… Мой будущий муж прав, их в нашей жизни будет много.
В-третьих, я нашла способ вовремя закончить не только иллюзию для кузины, но и для невесты великого князя. Решение было простым и трудным одновременно. И я не стала бы этого делать, если бы не острая нехватка времени.
Каюсь, я решила схитрить. Взяла записанные для Катерины заготовки и переписала их на новые артефакты. А потом начала менять, подстраивая под новый заказ.
Я сделала Яна ниже и худее, все-таки мой троюродный брат еще не скоро сможет похвастаться мужским разворотом плеч. Черты Градского пришлось менять довольно сильно, Митино лицо было круглее и по-юношески мягче. Да и выражение лица у князя гораздо более спокойное, без мятежного вызова, который всегда читается в глазах Яна.
Я также сгладила все острые моменты. В этой иллюзии при нападении на карету никто не погибнет, а Митя не будет ранен так сильно. А все остальное… Никто не увидит иллюзии кроме меня и тех, кому они предназначены. Вряд ли Катерина и Изабелла когда-нибудь встретятся, чтобы поделиться такими сокровенными впечатлениями.
В общем, я недолго терзалась сомнениями. Камень из Галиции еще не пришел, поэтому в выходные я неожиданно оказалась предоставлена сама себе. Теодор учился, наверстывая пропущенное на сборах, Есения с Верой еще раньше договорились с одногодками о поездке в Белозерск. А я заперлась в кабинете с двумя горками артефактов, копируя, меняя, дополняя.
Бесова вышла работа — тяжелая, кропотливая. Я многое создавала из ничего, особенно разговоры, но все же на обработку двадцати шести фрагментов ушло намного меньше времени, чем в первый раз.