Соблазнение в академии
Шрифт:
Запись в понедельник прошла в напряженной обстановке. Теодор сверлил Яна глазами с первого ряда сидений, Мирон с дальнего конца сцены. Градского это, кажется, нисколько не смущало. В отличие от меня, но мои эмоции на артефакт, к счастью, не записывались.
Ситуацию спасало еще и то, что все фрагменты, где мы с Яном остаемся наедине, уже записаны, так что на сцене всегда было много других актеров. Мы сыграли две встречи на балу, несколько прогулок и сцену знакомства девушки с бывшей невестой жениха. В случае с Митей, пожалуй, придется использовать
Основные фрагменты были сыграны раньше — знакомство, нападение, обряд. Но жизнь не состоит только из пиков, сейчас мне нужны были те плато, что закрепляют чувства. Поэтому мы записывали сотни слов: признания, комплименты, планы на будущее.
Лишь один раз Ян попытался сказать мне то, чего не было в сценарии:
— Ты удалила мой адрес с доски.
— Да, — тихо сказала я, не удержавшись от быстрого взгляда в сторону Теодора. — Это меньшее, что я могла сделать после того, как рассказала жениху о нашем поцелуе.
— Рассказала? — развеселился Ян. — То-то он такой смурной.
Продолжить разговор не вышло, к нам уже торопился Мирон.
Сообщение от Вольского пришло во вторник. Мне пришлось дать графу свой адрес для связи еще в первую встречу, но писал он мне впервые.
«Камень у меня, жду вас завтра в мастерской».
Как всегда лаконично и сдержанно. Сообщение меня и порадовало и огорчило. Второе, потому что я в тайне надеялась, что поработаю над обеими иллюзиями в среду. Ну а радовалась я из-за надежды хоть сколько-то продвинуться в создании этих бесовых порталов.
Сегодня в мастерской было еще теплее, чем раньше. Даже граф снял сюртук и перчатки, и мой взгляд невольно раз за разом возвращался к его рукам — длинные ловкие пальцы, широкие ладони.
— Возьмите кварц, Василиса, — Вольский протянул мне розовый камень — точную копию того, что стоял в оправе. — Попробуйте поймать связь.
Я пробовала. Выходило лучше, но ненамного. Я не видела сути. Нити путались, терялись, рвались. И росло понимание, что у меня ничего не получится. Глупая затея, отнимающая мое и чужое время.
— Бесполезно, — я убрала руки с камней, откинулась на спинку жесткого стула. — Я сожалею, что уговорила вас на все это. Теперь вижу, что бездарно…
— Попробуйте иначе, — Вольский впервые перебил меня, и я с некоторым удивлением уставилась на мужчину.
Граф встал за моей спиной.
— Позволите помочь?
Я чуть заторможенно кивнула. И вздрогнула, когда теплые шершавые пальцы скользнули по коже, накрывая ладони.
— Не торопитесь. И не пытайтесь отследить каждую нить отдельно. Между камнями притяжение, связь настолько тесная, словно они стремятся вновь стать единым целым.
Граф говорил негромко и ровно, еще и маска глушила звуки, но его голос звучал слишком близко и как-то проникновенно, а тонкие пальцы уверенно сжимали мои ладони. И запах. Черная бесформенная рубашка с высоким воротом скрывала тело
Демьян
Василиса сжалась, когда я навис над ней. Шумно втянула воздух и замерла, явно чувствуя себя скованно и неловко, оказавшись практически в моих объятиях. Пришлось чуть отстраниться и дать девушке возможность расслабиться.
— Представьте эти камни едиными, — начал говорить спокойно и убедительно. — Закройте глаза и не делайте ничего специально, просто смотрите на то, что они вам покажут.
Пальцы девушки под моими ладонями казались невероятно хрупкими и чуть прохладными. Последнее удивляло, потому что лично меня бросало в жар. То ли из-за температуры в прогретой комнате, то ли от присутствия Василисы.
Даже хорошо, что наши встречи в театре заканчиваются. Я успел понять, что в близкий круг княгини нельзя вломиться нахрапом, а сейчас, когда её белобрысый викинг следит за каждым моим движением, общение на сцене стало приносить гораздо меньше удовольствия.
Другое дело здесь, в мастерской. Василиса опасается Яна, но она может довериться Демьяну. У меня есть месяц, чтобы дать ей привыкнуть к себе. К своему присутствию, прикосновениям, общению.
Для меня все это было внове. Никогда прежде мне не приходилось добиваться женщин, они сами искали моего расположения. Особенно после того как дядя объявил меня своим наследником. В одностороннем, нужно отметить, порядке. Лично я не собирался взваливать на себя такую ответственность, о чем и заявил дяде. Но пока он присматривается к другим кандидатам, символ рода приходится носить мне.
Василису нельзя удивить деньгами или землями. Внешностью моей она тоже не впечатлилась. Но как сказал один мудрец, любую женщину можно купить. Одну — деньгами, другую — стихами, третью — поступками.
Должность государева артефактора я заработал своим трудом. И, если есть что-то, что я умею делать лучше других — это именно артефакты. Какова вероятность, что я смогу впечатлить княгиню своей работой? Скоро узнаю.
Я сосредоточился на камнях, и ладони Василисы мне не мешали. Я видел картину так четко, словно сам касался ограненного розового кварца. Одни нити — плотные и неразрывные — связывали камни, другие были добавлены артефактором. У одного камня они шли к оправе, у второго колыхались свободно, готовые слиться с подходящим зеркалом в любой момент.
— Что вы видите? — спросил девушку.
— Паутину, — хмыкнула невесело.
— А нити, которые соединяют камни? Темные, почти черные.
— Вижу, — Василиса вздохнула. — И помню, что с такими струнами нельзя взаимодействовать.
— Верно. А серебристые?
— Тоже вижу, — ответила девушка после паузы, — но не четко. И они словно двигаются, переплетаются…
— Так и должно быть. Давайте постепенно начнем, — я придвинул ближе пару новых камней. — Запоминайте одну серебристую струну и попробуйте ее повторить на аметистах.