Собрание сочиннений Яна Ларри. Том первый

Ларри Ян Леопольдович

Кто-то тяжело задышал в темноте.

— Что ж, товарищ Акулов, так и будем бегать, как зайцы?

— Ну, не беги… Тут не хочешь, да бежишь.

— Ну, и мы вкатили им невредно!

— Добро! И еще вкатим!

— Война уж больно занятная, — вмешался Волков, — пальнешь да драла. Неужто так и будем воевать?

— Ладно, — сказал Акулов, — пока там армию соберут — повоюем легонько. Главное время оттянуть. Попридержать надо чешню!

— Успеем?

— Потихоньку станем отходить — успеем. Ну, а зайцами — не успеть.

— Закурить бы!

— Курить нельзя! — сказал кочегар.

—

В рукав бы, так и не увидят!

— Нельзя, браток! Потерпи.

— А что, товарищ Акулов?..

За деревней слабо хлопнул выстрел. Мы попятились назад.

— На коней!

Отряд взлетел в седла. С левого фланга затрусил на рысях военрук.

— Спокойно, товарищи! Не волноваться!

Впереди захлопали выстрелы. Затем мы уловили топот копыт. Возвращалась наша разведка.

— Аку-улов?

— Зде-есь! Зде-есь!

Из темноты вынырнули всадники.

— Идет, сучья отрава!

— Спокойнее, товарищи!

Военрук вздыбил коня:

— Справа по четыре. Правое плечо вперед. А-а-а-арш.

Отряд поплыл в темных, настороженных улицах, оставляя чехам Медынью без боя.

Глава XXIII

Ночь мы провели в лесу. А на рассвете двинулись стороной от большака к Пижеме.

Над черной и сонной землей светлело предрассветное небо. Белые туманы ползли в ложбинах. В деревнях пели петухи. Последние бледные звезды растворялись в белесом рассвете. На востоке, точно гигантская щель в другие миры, багровела утренняя заря. Поля выплывали из тьмы. День наступал, освещая нам дорогу.

Окруженные дозорами, мы пересекали степь, направляясь к синеющему вдали лесу. Бросив повода, я еду, прислушиваясь к разговору, завязавшемуся у Евдохи с Павловым.

— Немцы — удивительная нация, — говорит Евдоха, — немца я уважаю.

— И буржуев? — спрашивает Павлов.

— Какие буржуи? Я тебе про немцев говорю, а не про буржуев. Буржуев-то сколько их? Горсточка! А немцы — народ. Трудящиеся. Немцы — умственная нация. Ну, а все-таки — дураки они. Право слово, дураки. Карла Маркс из немцев приходится?

— Немец!

— Видишь! А мы берем его ученье для себя. Ты понимаешь, в чем загвоздка?

— Наш Ленин — не хуже Маркса. Тоже — голова.

— Да я не обижаю Ленина, а только Ленин-то от Маркса корень пустил. Но не в том вопрос, кто из них умственнее. Я про другое хочу сказать. Ленин практически, конечно. А Маркс больше по теории ударял. Но тут другое дело. Вот ты погляди. Маркс хотя и немец, а мы его берем с полным удовольствием. Подумай-ка, к чему клоню? Берем мы, а немцы боком идут от Маркса. Вот скажи мне: какой здесь смысл?

— У них, Евдоха, социал-демократы. Такие, тебе скажу, говоруны, что тесно человеку становится.

— Как я тебя пойму?

— Сказать проще: у буржуев на побегушках демократы эти. Все что хочешь обстряпать могут. Война так война. А надо, так публичный дом откроют.

— Ну, про демократов не знаю, — говорит Евдоха, — это впереди, а я про другое хочу сказать. Смотри ты: немец Маркса имеет? Имеет! По-немецкому разбираться может? Может. А что получается? Чего ж они, сукины дети, ворон ловят? Оружье сейчас у всего народа. Момент подходящий. Чтобы им тарарахнуть по

буржуйчикам?

— Тарарахнут еще! Это недолго!

— Война кончится — не тарарахнешь. Тогда, брат, заставят колбасу сосать. Сейчас надо.

— Да сейчас, понятно, сподручнее! Против этого ничего не скажешь!

— Вот и понимай теперь. Народ хотя и умственный, а выходит, дурак… Эх, Сашуха, нам бы с Германией вместе… Красота была бы. Земля наша обильная, богатства несметные и сами не знаем всего. А тут бы еще немецкую культуру…

— Золотая жизнь была бы!

— А я что говорю? Ты смотри. Вдруг бы это нет у нас никаких границ с Германией, все русско-немецкое при Советах. Надо немцу на Кавказ — будьте любезны. Захотел я до Берлина — пожалуйте. Надо земли немцам — просю, сколько влезет. Понаехали бы они с машинами, и пошла бы работа у нас. Конечно, мы крепко отстали от них. Но думаешь, не догнали бы? Вона лампочку электрическую взять. Говорят, Эдисон изобрел. Но сначала-то кто ее придумал? А придумал ее сначала Яблочков. Только ходу не дали ему. Как на баловство посмотрели. А Толстой наш? А ученые наши? Да ведь их, брат, во как ценят за границей. Выходит, не глупые мы, русские. А только придумает что-нибудь русский, а ему ни ходу, ни выходу. Плюют на него. Смотришь, продал изобретенье за границу, и пошло дело. Придет оно оттуда с непонятной надписью: «фуртыль-муртыль», а тут и рты все пораскроют: ай, как умственно! А это ж русское изобретенье, чтоб вам холера в бок…

— Я одного вот не пойму никак: который это умный человек и который дурак. Про себя скажу. Человек я не образованный. Читаю еле-еле. Что если сказать, слов мне недостает, а где уж компания поприличнее, так молчать приходится. Осрамиться боюсь. Но все-таки я не дурак. Ты как думаешь?

— Какой же ты дурак?

— Ну вот. А на другого посмотри — он тебе и по французскому шпарит, и ногой шаркает, и все математики прошел, а к жизни не способен. Бывают такие.

— Сколь хочешь!

— И не то чтобы к жизни неспособен. Но дурак. Форменный идиот. Ну где же разница?

Вот тебе изобретение и образование. Я думаю так: не в образовании даже тут дело, а в другом закавыка. Я вот мальчишкой был, так веришь, — нет, настропалил скворца говорить «мерси» и «разрешите до ветру».

— И чисто говорил?

— Подходяще, в общем. Так и люди. Гляжу я на многих образованных, а в голове знай шевелится: вот, думаю, вытянет сейчас шею и скажет: «Разрешите до ветру». Смешно, а думаю.

— Приходят в голову мысли.

— На скворцов похожи многие. Хоть и нахватались они разного, а свой-то умишко узкий. Чуть побольше какая мысль придет в голову — неприятно. Потому больно ей — все одно, что ноге в малом сапоге.

— Ты сапожник, кажись?

— Да, я сапожник. Но не в том дело. Я тебе про немцев хочу докончить. Как ты понимаешь их? Умственная, по-твоему, нация?

— Да, не глупая!

— Вот, видишь, а размаху нет. По-моему, что-то тут неладно у них с образованием… Вроде бы и хорошо, но вроде бы и худо.

— Не образованность, Евдоха, мешает, а, говорю тебе, социал-демократы!

— Так чего ж народ взашей их не гонит?

— Погонят! Подожди!

— Улита едет… Ну, а ты про американцев что скажешь?