Собрание сочиннений Яна Ларри. Том первый
Шрифт:
«Шрапнель!» — толкается в голову мысль.
— Коней! Коней! — орут красногвардейцы, точно ошалелые, бестолково суетясь у теплушек.
Краузе хватает красногвардейцев за рукава.
— Ну, ну, товарищи! Ничего особенного! Не торопись! Не торопись! Спокойнее, товарищи! Спокойнее!
Снаряды сверлят воздух скрежещущим свистом. Мы не уставая наклоняем головы.
— Не кланяться, товарищи! Не помогут поклоны. Делай свое дело.
Вблизи проносится странный шум. Лица
— Куда-а? Наза-а-ад!
Угрожая маузером, к нам бежит растрепанный Акулов. Он бледен. Фуражка еле держится на затылке. Полы кожаной тужурки распахнуты.
Мы кидаемся под откос. Но перед нами вырастает тонкая фигура Краузе с револьвером в руках.
— Не сметь, товарищи!
Спокойный голос военрука останавливает нас. Мы бежим обратно.
— Ж-ж-ж! — визжит в воздухе.
Сильный взрыв засыпает нас землей. Точно слепые щенки, мы мечемся из стороны в сторону.
— Спокойно, товарищи! Спокойно!
Мы останавливаемся. Растерянные, смотрим на невозмутимого военрука. Он стоит, качая головой.
К нам подбегает Акулов. С перекошенным от злобы лицом он бросается на нас, брызжа слюной:
— М…! Перестреляю, сволота!
Ничего не понимая, мы жмемся к теплушкам.
От взрывов стонет земля. Мы спускаем коней под откос, спеша покинуть железнодорожную насыпь. Впереди вагонов захлебываются пулеметы, трещат винтовочные выстрелы. Наши орудия бьют, не переставая.
— Скорей! Скорей!
Рев снарядов, ослепительное сверканье, взлетающие столбы земли. Впереди кто-то кричит истошным голосом.
На рысях мы мчимся беспорядочной толпой вдоль полотна.
Оглянувшись назад, я вижу, как одна теплушка, качнувшись, падает вниз. Эшелон горит. Все полотно кипит огненными фонтанами.
Что нужно делать?
Рядом со мною трусит «Всех скорбящих». Фуражка у него скатилась на затылок. Лицо бледное. По лицу блуждает растерянная улыбка. Наши глаза встречаются.
— Жиганул как? — кричит «Всех скорбящих».
Я молчу.
Впереди прыгает в седле согнутый вдвое Евдоха. Рядом с ним — отец. Я настигаю их. Пускаю коня рядом.
— Жив, батька?
Отец бледен и серьезен.
— Мы им дадим сейчас! — хрипит он.
Кони налетают на крупы передних.
Мы останавливаемся.
Краузе соскакивает с коня. Путаясь в полах шинели, Краузе лезет вверх по насыпи. Мы ждем. Краузе припадает к земле. Смотрит. Затем кубарем катится вниз. Вскакивает в седло.
— За мной!
Мы трогаемся с места.
— Пово-од! Рысью а-а-арш!
Куда?
На
— Страшно? — косится на меня Евдоха.
Я молчу. Я и сам не знаю: страшно это или нет. Я чувствую, что нужно что-то делать и что делаем мы все как будто не так, как полагается. Но Краузе, наверное, знает.
Около железнодорожного моста мы останавливаемся. Что там впереди, я не вижу. Красногвардейцы поправляют портупеи. Машинально я делаю то же самое.
Передние ряды поплыли под мост.
Вылетев из-под моста, я увидел впереди, на гнедом жеребце, Краузе. В воздухе сверкнуло блестящее жало шашки. Мы рассыпались лавой. Пустили коней.
Под копытами ахнула земля. Воздух со свистом кинулся в лицо. Вырвав шашки, мы понеслись галопом.
Я вытягиваю шею. Я вижу, как недавно еще пустая степь наполнена бегущими к насыпи фигурками. Мы переходим в карьер. Кони храпят, стелются по земле, поднимая тучи пыли. Порывистое дыханье с боков настигает меня.
Впереди затрещали винтовки.
Свист пуль проносится над головой.
«Скорей бы! Скорей бы!» — сжимается бухающее сердце.
Сбоку вырвался вперед Волков. Он поднял над головой блеснувшую шашку.
— Братва-а!
На мгновенье мелькнуло его лицо, багровое и страшное.
Рот разорвало криком.
— Эх, м..!
И тотчас же, точно бросил кто-то на нас быстро растущие фигурки, несколько человек поднялись с земли, вскинули винтовки на изготовку, но кони растоптали их.
Чехи побежали.
Без крика мы врезались в беспорядочно бегущих чехов, Сверкающие клинки закипели в воздухе. Душераздирающие крики взлетели одновременно и спереди, и сзади, и с боков.
Передо мной бежит, спотыкаясь, толстый чех. Жирные складки шеи лежат на тугом воротнике. Под гимнастеркой шевелятся лопатки. На локтях у чеха куски земли.
Я поднимаю шашку. Но кто-то скачущий рядом со мной рывком выскакивает вперед, падая вправо телом. Ослепительно сверкает шашка. Чех мешком летит наземь. И тотчас же, точно из-под земли, перед конем вырастает толпа бегущих. Конь врезается в середину. Я поднимаю шашку, но подхваченный с боков товарищами пролетаю мимо.
Тогда мы, точно по команде, закричали «ура».
Степь покрыта бегущими. Рассыпавшиеся по степи красногвардейцы скачут с опущенными шашками. Почти у всех на клинках розовеют стекающие полосы.
С курганов ударили пулеметы.
Оправившись от удара, чехи стягиваются в группы и отходят, отстреливаясь залпами. Пулеметный огонь поднимает степь хлопьями пыли.
— Наза-а-ад!
Мимо проскакал Краузе. За ним, пригнувшись к лошадям, неслись Вася Котельников, железнодорожник и кочегар.