Собрание стихотворений и поэм
Шрифт:
– Клянусь я: сердце привело Меня на твой порог! – Незваный гость, садись в седло, Найди другой чертог!
– Тебе, красотка, бог судья, Любовь мою проверь: Скажи, что должен сделать я, Чтоб ты открыла дверь?
– Эй, парень, спрыгнувший с коня, Не угоди в шуты! Есть три желанья у меня – Да удалец ли ты?
Желанья выполнишь, считай, Нашел к дверям ключи. Касаясь шапкой птичьих стай, За семь вершин скачи…
– Куда скакать, в какой набег? Приказывай, не мучь! – Гнездится голубь, бел как снег, У края черных туч.
К
Восток в малиновой парче, Храпит под парнем конь. И лисья шкура на плече Пылает как огонь.
– Эй, чародейка, дверь открой, К тебе я мчался вскачь! – Ты уговор забыл, герой, Он был из трех задач.
И говорит ему она: – Садись в седло опять, Жемчужин горсть с морского дна Ты должен мне достать!..
Держа жемчужины в горсти, Вступил он на порог: – Эй, ненаглядная, впусти, Я возвратился в срок!
– Ты нетерпенье, парень гор, До времени смири, Дороже денег уговор, Моих условий – три!
– Куда держать мне путь теперь, Скажи скорей о том? – Через распахнутую дверь В девический мой дом.
Но прежде, чем меня обнять, Дай клятву, парень гор, Что навсегда отца и мать Забудешь с этих пор.
Не медли, милый, дай зарок И страсти не таи, Войдешь ты, как в ножны клинок, В объятия мои.
Ах, не молчи, лихой джигит, Со мной забудешь свет. Куда ж ты, сокол?.. – Стук копыт Послышался в ответ. Песня про сокола с бубенцами
Было небо черно от лохматых овчин, Все клубились они в беспорядке. И сидел вдалеке от родимых вершин Красный сокол на белой перчатке.
Бубенцами его одарили ловцы И кольцом с ободком золоченым. Поднимал он крыла, и опять бубенцы Заливались серебряным звоном.
На перчатке сидел и не ведал забот, И кормили его, как ручного, Только снились ему в черных тучах полет И скала у потока речного.
Он домой полетел, бубенцами звеня, Красный сокол, рожденный для схватки, И товарищам крикнул: «Простите меня, Что сидел я на белой перчатке».
Отвечали они там, где катится гром И клубятся туманы на склонах: «Нет у нас бубенцов, что звенят серебром, Нет колечек у нас золоченых.
Мы вольны, и у нас бубенцы не в чести, И другие мы ценим повадки. Ты не свой, ты чужой, ты обратно лети И сиди там на белой перчатке». Предание из аула Цовкра
1
Про другие края утверждать не берусь, Но у нас в Дагестане знают даже собаки: Возьми и разрежь любой арбуз, Оттуда тотчас выскочит лакец.
А лакцы в ответ поднимают смех: Мол, это ли ловкостью-то зовется? Возьми, расколи ты любой орех, Увидишь цовкринца-канатоходца.
Да, есть аул высоко в горах, Среди пропастей, среди скал отвесных, Называется он аулом Цовкра – Родина циркачей известных.
Москва и Дели, Париж и Рим Видели их на своих аренах, Цовкринцы, зрителей покорив, Отчаянные выкидывают
В этом деле сравниться с ними нельзя, Искусство оттачивалось веками. Их слава прошла, по канату скользя, Над океанами и материками.
А дело-то в том, что у них в Цовкре Скала на скале и башня на башне, Пропасть в пропасти, гора на горе, Один бесстрашен, другой бесстрашней.
Знакомы с младенчества с высотой, При любой нужде, при любой погоде, Они, как по тропинке простой, По канатам пропасти переходят.
Ребенок на ножки едва лишь встал, Еще по земле он не сделал шага, А уже по веревке идет, удал, Уже знакома ему отвага.
Много ходит в наших горах легенд Об отважных цовкринских канатоходцах. Одну рассказал мне покойный дед, Теперь и вам прочитать придется.
2
Есть время – отары спускаются вниз, Костры разжигаются около саклей, Чтоб варились бобы, чтоб чуреки пеклись, Чтоб кувшины с душистой бузой не иссякли.
С полей все убрано. Золотая пора, В эту пору досуга, в осеннюю пору И случилось в высоком ауле Цовкра То, о чем еще долго велись разговоры.
Я еще и теперь ту легенду встречал, Принимая за быль без излишних вопросов. Как ее заведут, то в начале начал Упомянут про длинные черные косы.
Да, про косы, которых не знал Дагестан И каких вы теперь уж нигде не найдете. Во-вторых, упомянут про девичий стан, Со стрелою сравнив, что трепещет в полете.
Ну а в-третьих, хваля дагестанскую дочь, Про глаза вам, конечно, расскажут серьезно, Про озера, когда в непроглядную ночь Отражаются в них золотистые звезды.
То, что не было в мире красавиц таких, В этом чуда пока лишь одна половина. Но никто никогда на канатах тугих Не плясал, как она, и легко и картинно.
Старший брат надоумил на первых порах, А потом и сама добивалась упорно. Не водилось и лани в окрестных горах, Чтобы так же была и точна и проворна.
Но и юноши не было между тем, Не влюбленного в эту красавицу пылко. Сколько тайных надежд и досады им всем Принесла Фатима – молодая цовкринка!
То и дело искали руки храбрецы Из Кумуха, Хунзаха, Шуры, отовсюду, Но ни с чем из Цовкры уезжали гонцы, Женихи увозили лишь гнев да остуду.
Ханы, беки, шамхалы, хайдакский уцмий, Унцукульский наиб и князья Закотайля – Все мечтали о ней, все просили руки, Но один за другим потихоньку отстали.
Выходила навстречу строга и стройна. Не слыхали родители просьб или жалоб, Только косы закинет за спину она Да глазами сверкнет, словно сталью кинжала.
Род ее был в ауле других познатней, Так что выбрать могла бы любого по нраву. Наконец подступили родители к ней «Нет-то нет, но ведь есть и отцовское право…»
Не пора ли подумать в конце-то концов, Прокидаться легко женихами такими! Вон они – молодцы изо всех молодцов, Что ни юноша, то и богатство и имя.