Сочинения русского периода. Стихотворения и поэмы. Том 1

Гомолицкий Лев Николаевич

35

18

Когда за прошлое наказывал меня,– за что теперь испыты- ваешь силы? Вот, не сдержу я нынче жеребца – – паду во тьму! Мне нынче дни постылы. Дни серебристые от скошен- ных полей, до облаков и неба голубого! взгляд, потемненный страстью, все темней, и в песне смутной нет для вас ни слова.

36

19

Кто

ослепил меня! Кто, злой, направил стрелы в мои гла- за – возлюбленные дня? День холил их, когда горели смело, и низ- водил на ложе из огня. Кто ослепил меня!?. Лавиной грозной снега сорвалась тьма густая на меня, и взвился вихрь, и дрогнула земля... И в громе тонет крик чуть слышный: Эга.

37

20

Я разве не любил восходы и закаты? Не мой – чужой им улы- бался рот? Не мне мгновенья жизни были святы, точа – коня медвяный крепкий мед? И разве я, когда стрелой пропела мгновенная вечерняя заря, взор, потемненный страстью, нес несмело под свет земной оттенка янтаря? И разве я, оставив жизни дело, искал в песке следов девичьих ног? И не мое ли это было тело, ко- торого я обуздать не мог?!

38

21

Как рукопись, попавшая в огонь,– истлела медленно – ос- тался пепел только – Скажи, душа – ретивый вер- ный конь, слез на земле о мне печальном сколько? Омыли тело теплою водой (не все равно как тлеть в под- земной влаге?); в болезни вы- сохло, как старый лист весной, как лист зажегкшей в сы- рости бумаги. Свечу зажгли, толста, желта свеча, псалмы читают муд- рого Давида (но нету слуха боль- ше у меня)... и, вздрогнув, встала стоном панихида.

39

22

Кто говорил во сне больному сердцу? Там влагу дождь струнами натянул. Мне бледный пост- ник, как единоверцу, чудесной песней к слуху доплеснул. Я видел: он прозрачными перстами чуть трогал струны арфы дождевой. Я никогда еще между людями не слышал пес- ни сладостной такой. Потом, припавши бледным лбом к постели, внимательно в лицо мое смотрел, пока кусты в окне зашелестели... Он мне сказать о чем-то не успел.

40

23

«Ты грядущие ночи и дни – не пой- мешь, как тебе ни пророчь. «Но взгляни в свое сердце, взгляни, в эту тихую-тихую ночь. «Не в себе ли опять ты найдешь тайный свет, что лучистее дня, и, как полная, спелая рожь, заколышится нива твоя? «И скажи, не настанет ли час: светом внутренним глаз ослеплен, не найдет запрещенного глаз, не поймет мимолетного он?»

СВЕТ

41

1

Язык

молчит и рот немой закрыт – благодарит мой дух склоненным взором. Дней вереница около шумит, спешит за ней – ночей в движе- ньи скором. Как жемчуг всех окрасок и тонов, просыпаны в ночах моих усталых – от голубых пространств и облаков до пастбищ ласковых и взоров этих малых. От четкости созвездий и луны и до стремительно несущихся потоков, когда с небес, с небес шумят они и наполняют чрево звучных стоков.

42

2

Пресветлый день настал, настал и плещет, и плещет воды света через край. Свет непонятный, свет нездеш- ний блещет, и залит им земной – небесный край. Нет шума листьев, рыка нет волчицы, синицы крика, говора лю- дей; нет: это свищут неземные птицы среди дрожащих точащих лучей. Нет грани неба с черною зем- лею, нет красок неба, леса и полей –: все залито сияньем предо мною, дрожащим вихрем пляшущих лучей. Пространство-царь упал в крови безглавой, сокрылся в мрак безвестный и пустой. Я – вездесущ: миры, лучи и тра- вы – мой облик только, только облик мой.

43

3

Ты, тело гибкое, ты, тело моло- дое, упругое, несущее загар! Рука с рукой сойди в поля со Мною, пока росы в полях клубится пар. Я научу тебя глядеть на солнце, на нивы спелые в прозрачных гранях дня. Твои глаза, два светлые окон- ца, Я претворю в потоки из огня. Чужие взгляды медленно встречая, ты будешь светом тех огней дарить. Мы ляжем там, у ласкового гая о сокровенном самом гово- рить. Я положу тебя на мох зеленый, в листве прозрачной, в пятнах светлых дня. Ты видишь реки, видишь в дымке склоны и лоно неба, полное огня? В них растворяйся, как туман плывущий, сливайся в ре- ки змейкой быстрой вод, от дольних сел и говорливой кущи взвивайся дымкой легкой на восход. И буду Я везде-везде с тобою, моих объятий ты не избежишь ни под землей, ни в небе – над землею, ни на земле, где нынче властна тишь.

44

4

О положи Мне голову в колена! Уста спокойные Я нынче утром рад к твоим приблизить – горь- ким, как измена, к твоим при- близить – красным, как гранат. В тебя вдохну Я в долгом по- целуе, хочу вдохнуть тот стран- ный, страшный свет, точивший Мне серебряные струи там, где лучей земных бесцветных нет. Пусть сердце, вздрогнув, точно конь горячий, в твоей груди вос- прянет, захрапит, и ты, бессильный, ты, всегда не- зрячий, прозрев, упрешься мыш- цами в гранит. Ты будешь есть от светлого посева, ты будешь пить пчелы небесный мед. О положи Мне голову в колена, подставь губам всегда алкавший рот.