Солдаты
Шрифт:
тело. То слышал он голос старой матери; тихо и ласково она говорила отцу:
"Сахай, погляди, какой у нас большой, крепкий сын. Он будет сильным и смелым
охотником!" -- "Да, он будет сильным и смелым!.." -- так же тихо отвечал ей
старый Сахай. То вставала картина трагической гибели отца и матери -- их
убили кулаки, когда пятнадцатилетний Шахаев учился в Улан-Удэ, при
паровозостроительном заводе. Отец был председателем исполнительного комитета
аймака, и
овец и лошадей...
Про тебя мне шептали кусты
В белоснежных полях под Москвой,
Я хочу, чтоб услышала ты,
Как тоскует мой голос живой.
Песня растревожила солдат.
Спать никто не хотел. Пинчук первым вышел из блиндажа, сказав, что идет
к Борису Гуревичу. Вслед за ним вышли и Аким с Сенькой.
– - Посидим малость. Все равно теперь Пинчук раньше утра не вернется,--
добродушно проговорил Ванин, обращаясь к Акиму.
Они вышли за село, присели под дубом и долго молча прислушивались к
перешептыванию листьев, к заботливому щелканью какой-то пичуги, скрывавшейся
в ветвях. С переднего края доносились редкие ружейные хлопки.
– - Расскажи, Аким, как встретили тебя в родном селе?
– - попросил Семен.
Аким ссутулился, будто ожидая удара. Он знал, что его спросят об атом.
– - Встретили, как всех встречают, -- уклончиво ответил он и опять
задумался. Сеньке это не понравилось.
– - Ну и тихоня же ты, Аким, -- откровенно и серьезно заметил он. --
Тебя в детстве, наверное, и друзья-то били как Сидорову козу.
– - В детстве нет, не били... А вот сейчас побил один друг, и побил
очень больно...
– - Ты это о ком, Аким?
– - насторожился Сенька.
Аким ответил не сразу. Он зачем-то надел очки, которые сейчас ему были
не нужны, потом снял их, спрятал в карман.
Мимо разведчиков проскрежетал гусеницами невидимый в темноте танк,
очевидно направлявшийся поближе к передовой. Сенька, по профессиональной
привычке опытного разведчика, отметил для себя, что это уже пятый танк
проходит мимо них за каких-нибудь полчаса.
Дождавшись, когда скрежет удалился, Семен переспросил:
– - Так о ком же ты, Аким?
Аким еще немного помолчал и вдруг начал торопливо рассказывать, словно
боясь, что ему помешают.
– - Был у меня, Семен, друг... Я считал его хорошим человеком. Володин.
Вместе учились, росли, пионерские галстуки носили...
– - Володин? Постой, постой! Что-то знакомая фамилия... Да это не тот
ли, что под Сталинградом у нас пропал?
– - Тот... Вместе кончили
И так до самой войны...
– - Он ведь погиб.
– - Нет, Семен. Это мы думали, что погиб...
– - Так где же он?
– - Дезертировал с фронта...
– - Ну? И где же он теперь?
– - Живет дома... в тылу у немцев... с молодой женой.
– - А ты его видел сам?
– - Видел.
– - И что же?
– - Ничего. Живет...
– - Нет, ты-то чего же... ему?
– - Я? Ничего.
– - И не убил гада такого?
– - Нет, не убил.
Ванин с презрением посмотрел на своего друга.
– - Эх, ты! Размазня!.. Мамкин сынок! А еще солдат!..
Аким молчал, даже не пытаясь оправдываться.
Подул сильный ветер. Откуда-то нагнал тучи. Стало темно. Деревья
беспокойно зашумели. Недалеко грянул гром. И вскоре по листьям застучали
крупные дождевые капли.
– - Пошли в блиндаж, -- глухо предложил Сенька и, не глядя на товарища,
медленно побрел к селу.
Аким сидел на прежнем месте. Дождь мочил его ссутулившуюся спину.
2
Утром в разведроту пришел Вася Пчелинцев. Разведчики сразу узнали
маленького солдата, перевозившего их через Донец. Лицо сапера потемнело и
осунулось.
Появление Пчелинцева вновь напомнило ребятам об их потере. Все стали
серьезными и озабоченными. А Сенька почему-то не мог смотреть в глаза
Пчелинцеву.
Он поспешил выйти из блиндажа. Маленький сапер попросил Шахаева:
– - Ра-асскажите мне о по-о-одвиге Якова, только по-о-подробнее. Я ведь
во-оенкор. Напишу в газету.
Ему тяжело было говорить. Шахаев заметил это и живо согласился:
– - Это очень хорошо, товарищ Пчелинцев!.. Записывайте.
Они просидели вдвоем больше часа. Пчелинцев хотел знать мельчайшие
подробности об Уварове, о его гибели, и Шахаев охотно ему рассказывал.
Исписав целую тетрадь, Пчелинцев ушел к себе в батальон.
С того дня разведчики с особым нетерпением ожидали очередных номеров
газеты. Вырывали друг у друга маленькую "дивизионку", надеясь отыскать в ней
статью о подвиге Уварова. Но проходил день, другой, третий, а статья не
появлялась.
Как-то раз Пинчук встретил на складе АХЧ Лаврентия Ефремова -- шофера
редакции. Добрейший Лаврентий, или просто Лавра, как его звала тыловая
братия, исполнял в редакции многочисленные обязанности: он был шофером,
радистом, поваром и по долгу этой своей последней службы, так же как и