Солнце над Бабатагом
Шрифт:
— А все-таки я считаю, что когда-нибудь придумают летательные машины для сообщения между планетами, — сказал Суржиков.
— Да, конечно, — согласился Вихров, — не исключена возможность, что и при нашей жизни мы их захватим.
— Товарищ командир, а как вы думаете… — Суржиков не закончил.
На мершадинской дороге послышался все приближающийся быстрый конский топот.
Они выбежали к воротам.
Несколько всадников, как быстрые тени, карьером пронеслись мимо них.
— К штабу поехали, — сказал Суржиков. — Кто такие?..
Внезапно
— Тревога! — крикнул Вихров. Он подхватил шашку и побежал будить Ладыгина и Седова.
С лихорадочной быстротой бойцы разбирали оружие, бежали к коновязям, накидывали седла и вели пугливо всхрапывающих лошадей на сборное место.
Первый и второй эскадроны строились на той самой площадке, которую облюбовал Лихарев для постройки театра.
В темноте зазвучал голос Ладыгина.
— Ну, все в сборе? — спрашивал он. — Оставить в каждом взводе по пять человек. Харламов! Где он?
— Я, товарищ командир! — бойко отозвался старшина.
— Останьтесь здесь за меня.
— Слушаюсь, — сказал Харламов с явным неудовольствием в голосе.
— Что случилось, товарищ командир? — тихо спросил Вихров.
— Басмачи грабят кишлак Джар-Тепе, — громко ответил Иван Ильич. — Едем на выручку…
Со стороны подъехал всадник на крупной лошади. По мелькнувшей во тьме белой гимнастерке Вихров угадал в нем командира бригады.
Воинственно потрясая обнаженным клинком, примчался Маймун. Он тут же доложил Лихареву, что сам уполномоченный по борьбе с басмачами выехать в операцию не может по причине болезни и направляет его. Посылая проклятия басмачам, напавшим на мирных дехкан, Маймун пристроился к левому флангу отряда.
Лихарев подал команду. Строй сломался. Постукивая копытами, эскадроны вытягивались в колонну по три. Впереди взяли в галоп. Густые тучи пыли поднялись вслед скачущим всадникам.
Над кишлаком стоял многоголосый крик, В темноте плакали дети, бегали женщины.
— Боже, боже! Пощадите! Не губите несчавтных мы ни в чем не виноваты! — отчаянным голосом взывала седая старуха, хватаясь руками за окровавленную грудь.
Но Ибрагим-бек хорошо знал, кого посылать на расправу. В Джар-Тепе ворвалась шайка во главе с Улугбеком, навербованная еще Энвер-пашой из матерых бандитов, и Улугбек приказал никого не щадить, только баев не трогать.
Во дворах шел грабеж. Смуглые бородатые люди с перекинутыми через плечо карабинами вбегали в кибитки, хватали окованные жестью сундучки и, высоко подняв их, разбивали о пол. Трясущимися от жадности руками бандиты шарили в нищенском скарбе, искали золото, украшения, свертки шелка, материю.
Другие выносили кошмы, одеяла, ковры и вьючили их на лошадей. Третьи тащили куда-то кричавших, упиравшихся девушек.
— Бейте! Режьте проклятых собак! Нет пощады изменившим эмиру! — со звериной яростью кричал Улугбек.
Он уже собственноручно отрубил голову аксакалу,
Вскоре лохматые языки пламени с угрожающим треском взвились в темное небо.
Все осветилось. Стали видны лежавшие тут и там обезглавленные тела, руки с судорожно скрюченными, посиневшими пальцами. На площади у мечети два бородатых бандита душили друг друга, не поделив добычу.
Отовсюду неслись рыдания, стоны и крики.
За кишлаком прокатился винтовочный выстрел.
В ту же минуту в глубине улицы показались всадники. Почти лежа на шеях лошадей они, как буря, влетели в кишлак.
Басмачи бросились толпой к противоположной окраине, но тут на них обрушился второй эскадрон, высланный Лихаревым в обхват селения.
Впереди всех, кружа над головой шашкой, скакал Ладыгин на своем Тур-Айгыре.
Послышались пронзительно-хриплые крики раздавленных. Опрокидывая басмачей, топча их лошадьми, буденновцы молча рубили сплеча. Бандиты кинулись к дувалам, ища спасения в садах, но всюду попадали под шашки буденновцев.
Перед Пардой мелькнуло искаженное злобой лицо.
— Улугбек! — закричал юноша. — Товарищ командир, вот он — Улугбек! — Парда показывал шашкой на великана, который, став спиной к дувалу, яростно отбивался клинком от наседавшего на него бойца.
— Не бей! Живым бери! — крикнул Ладыгин.
Мухтар быстро отвязал от седла аркан, сделал петлю и, широко размахнувшись, легко бросил его. Петля захлестнулась вокруг шеи бандита.
— Молодец! — похвалил Ладыгин.
Улугбек зашатался и выронил шашку. Несколько бойцов, спешившись и на ходу вкладывая клинки в ножны, подбежали к нему, чтобы связать, но он, тяжело дыша, еще боролся.
— Держи, держи его ребята! — сказал чей-то голос.
— Голову гни!
— Кусается, сволочь!
Не торопясь подошел Алеша. Он молча снял с Улугбека чалму и стал вязать ему руки за спину…
Бочкарев и Лихарев слезли с лошадей около обезглавленных тел.
— Смотри-ка, что делают, злодеи! — сказал Бочкарев.
Вблизи послышались громкие голоса, топот, Мухтар и Парда вели под руки Улугбека. За ними шли Алеша, Маймун и почти весь второй эскадрон.
— Товарищ комбриг, — сказал Алеша. — Самого главного злодея поймали.
— Кто он?
— Улугбек.
— Улугбек?
— Так точно.
— Повесить его! — приказал Лихарев, многозначительно взглянув на Бочкарева.
— Ну, что же вы стоите? — спросил комбриг, оглядывая недоумевающие лица бойцов. — Разденьте его!
Мухтар молча сорвал с Улугбека красный чапай.
— Пощадите! — прохрипел Улугбек.
— Пощадить? — спросил Лихарев, — А ты их пощадил? — Он показал на лежавшие трупы. — Товарищи, исполняйте приказ!
Улугбек побледнел.
— Пощады! Прошу пощады! — проговорил он, упираясь.