Солнечный рисунок
Шрифт:
Говоря это, Лебоу старался избегать моего взгляда, его тело было напряжено, а на лбу выступил пот. Не надо быть психологом, чтобы понять — он врёт.
Зачем?
Мильчан тоже опасался излагать суть проблемы при моих коллегах.
Боязнь полиции? Натворили нечто такое, за что можно схлопать реальный срок…
Да, но меня-то Мильчан не испугался, скорее наоборот — пришёл просить помощи.
Значит, тут не страх перед людьми моей профессии, а явное недоверие к некоторым из нас.
Вероятно, редактором
— Вы ведь знаете: я в Скотланд-Ярде всего ничего — недели не наберётся, — запустил пробный шар я.
— К чему вы это говорите? — опять напрягся Лебоу.
— Если вам есть что сказать — не надо бояться. Пусть это прозвучит пафосно, но я целиком и полностью на страже закона. И самое важное — я не продаюсь.
Вместо ответа, он снова налил себе виски и на этот раз наполнил рюмку до краёв. Выпив, решительно качнул головой.
— С чего вы решили, будто я чего-то боюсь?
— По вашему поведению. Каждый ваш взгляд, жест, каждое слово кричат об этом…
— Вы забываетесь, мистер Лестрейд. Я — джентльмен, а джентльмену не пристало праздновать труса!
— Тогда жду от вас правды, мистер Лебоу. Погиб ваш сотрудник, коллега. Вспомните про корпоративную солидарность в конце концов…
— Хватит! Я вынужден просить вас покинуть этот кабинет, — вспыхнул редактор.
Ловить здесь было нечего. Лебоу действительно был страшно испуган. Что же такое могло довести до паники одного из самых крупных представителей четвёртой власти?
В голову лез единственный адекватный ответ: любая из трёх оставшихся властей.
И, если я вопреки приказу Винсента, продолжу копать — очередная неприятность не заставит ждать себя.
— Честь имею! — кивнул я, вставая с кресла. — Дайте знать, когда ваше сердце вернётся из пяток в отведённое природой место.
Я напрашивался — это было прямое оскорбление, но Лебоу промолчал, хотя имел полное право вызвать меня на дуэль. Похоже, всё было очень серьёзно, и меня выгоняли не просто из кабинета редактора, а из всей редакции, и продолжать дальнейшие расспросы не имело смысла.
Новость о моём появлении дошла до сведения остальной журналистской братии «Стандарта», поэтому я ни капли не удивился, когда на выходе услышал над ухом тихий шёпот:
— Мистер Лестрейд… Пожалуйста, не оборачивайтесь…
Я кивнул.
— Не буду.
— Нужно поговорить. Ждите меня в кондитерской напротив.
— Как я вас узнаю?
— Не беспокойтесь. Я сам подойду.
— Договорились. Буду вас ждать.
Глава 16
Официант подвёл меня к одному из многочисленных пустующих столиков в заведении.
— Прошу вас.
Я кивнул и сел.
Народа в кондитерской было немного: кроме меня, ещё дама с двумя детьми, которые благодаря шоколадным пирожным, быстро превращались в парочку маленьких
— У вас всегда так малолюдно?
— Что вы, мистер! Ближе к пяти часам тут яблоку будет негде упасть…
На стол легло довольно пухлое меню. Наряду с классическими сладостями, мороженым, газировкой, чаем и кофе, кондитерская предлагала массу всего, включая разнообразные наливки, бренди и игристое вино.
— Сразу что-нибудь закажете?
Сходить в банк и забрать хотя бы часть причитающейся мне компенсации от полиции Лидса я так и не успел. Как-то много всего и сразу навалилось. Правда, была трофейная наличка, почти копейки.
— Кофе, пожалуйста. С молоком и без сахара, — проведя мысленную ревизию финансов, определился я.
Благо совсем недавно позавтракал, и яичница с ветчиной ещё не успела перевариться в желудке.
— Сию же минуту.
В прошлой жизни врачи запретили мне пить кофе, когда мой возраст перевалил за седьмой десяток. Здоровье молодого Лестрейда позволяло поглощать тонизирующий напиток литрами, но я не поддавался искушению. Две-три чашки в день стали для меня нормой. Хорошего понемножку.
— Ваш кофе, мистер.
— Благодарю.
Молоко в кофе полагалось добавлять самому, по вкусу, поэтому я сначала сделал глоток из чашки, определяя крепость напитка, и только потом разбавил его.
— Мистер Лестрейд, — напротив возник молодой джентльмен, скорее даже юноша, которому вряд ли исполнилось восемнадцать.
На нём был серый неприметный костюм с оловянными пуговицами, а над верхней губой едва проклюнулись тонкие усики, с помощью которых молодой человек пытался добавить себе солидности. Получалось это у него не очень.
— С кем имею честь?
— Сэмюель Уифферс. Я работаю в «Ивнинг Стандарт» помощником.
— Помощником?
— Да… Собираю для пишущих журналистов разные мелкие факты, которые помогают им в работе над материалом.
— Это вы хотели меня видеть?
— Да, я.
— Присаживайтесь.
Он сел напротив.
— Кофе? — предложил я.
— К сожалению, у меня мало времени. Я вырвался буквально на пять минут, чтобы поговорить с вами. В любую секунду начальство может спохватиться, где я пропадаю…
— Тогда не станем тратить драгоценные минуты впустую. Слушаю вас, мистер Уифферс.
— Я слышал, что это вы видели, как убили мистера Мильчана, а теперь занимаетесь расследованием этого убийства.
— У вас правильная информация. Надеюсь, вы здесь не для того, чтобы её проверить?
— Что вы… Я хочу поговорить с вами о мистере Мильчане. Наш редактор категорически запретил нам рассказывать о нём полиции…
— Да он и сам оказался не очень-то разговорчив, — заметил я.
— Так и есть, мистер Лестрейд. И на то у него есть все основания. Вы ведь в Лондоне — человек новый, многое просто не знаете…