Солнечный змей

Токацин .

Фрисс посмотрел ему в глаза и поёжился – там горел свирепый огонь.

– Что вы сделали с Алсагом и Флоной? – спросил он. – Не знаю, кому примерещилось, что мы Нерси, но они-то здесь при чём?!

– Демон, твой подручный, будет казнён в Джегимсе, так же, как и ты, Водяной Стрелок, – ответил Ксази. – Если зверь с панцирем примет очищение, он отойдёт людям Миджити, если нет – его мясо бросят стервятникам. Жаль, что придётся убить неповинное животное, но кто знает, как вы успели его испортить…

Он повернулся

к помощникам – их было, как теперь увидел Фрисс, шестеро, не считая тех, кого он уже видел.

– Я буду у кострища. Готовьте их к полёту. Будьте очень осторожны, Умма Ксази, эти двое опаснее тупых ходячих костей!

– Ничего, и не таких видели, – буркнул кто-то над головой Речника. – Будь спокоен, почтенный Яо.

– Хаэй! – Фрисс посмотрел в спину Ксази, и тот обернулся. Воин с трубкой вскинул оружие, копейщик сделал шаг вперёд.

– Что вы будете делать с Акитсой? Тоже прирежете – или обойдётесь поливом?

Речник хотел добавить ещё пару слов, но Ксази с недобрым оскалом наступил ему на грудь.

– Молчи, коатек. Всё жаждешь крови? Скоро напьёшься своей же. Никто, кроме Умма Ксази, пусть не подходит близко!

Он вышел. Двое воинов наклонились над Фриссом, вытирая его мокрыми листьями, ещё раз проверили, прочны ли ремни, и влили ему в рот пряную жидкость с очень знакомым сладким запахом.

«Джеллит,» – Фрисс попытался выплюнуть отраву, но ему закрыли рот и зажали нос. «Вот почему я не чуял, как связали… Они опоили нас Джеллитом! Хорошо в Миджити принимают гостей, ничего не скажешь…»

Кто-то перешагнул порог. Сквозь трепещущие цветные блики – дурман уже затуманивал глаза – Речник разглядел печального жреца. Он отдал одному из Ксази несколько исчирканных листков.

– Это видел почтенный Яо? – настороженно спросил тот. – Это взято из руки Нерси?

– Водяной Стрелок обещал построить путь для воды в Миджити, – вздохнул жрец. – Это его рисунки. Почтенный Яо их видел.

– Лживый выродок! – поморщился Ксази. – У тебя зоркие глаза, о Темецти. Ты вовремя увидел, какой это злой человек, вовремя позвал нас. Почтенный Яо расстроен, но он так же уважает тебя. Оставь печали!

Жрец кивнул, прикоснувшись ладонью к груди, но лицо его не повеселело. Он покосился на Фрисса и с трудом сдержал вздох.

– Темецти, – Речник перехватил его взгляд и невесело усмехнулся. – Меня опоили Джеллитом, но вы-то чего напились?! Ты всерьёз думаешь, что мы хотели вас всех отравить и погубить? Что я…

Копьё снова уткнулось в его шею, и он поневоле замолчал – каменный наконечник был острым, как тончайший стеклянный скол. По лицу Темецти пробежала тень.

– Я прошу прощения, о Водяной Стрелок, – тихо сказал он. – Я сожалею о вашей судьбе. Люди Миджити попросят богиню о милосердии, чтобы ваша смерть не была мучительной.

«Это, наверное, из-за Кровавого Солнца,» – думал Фрисс, отгоняя видения, но всё

вокруг уже качалось, и из стен прорастали зубастые пасти. «Трудно удержаться в своём уме, когда с неба течёт отрава. Все как с ума посходили в этом году, и всем целителям их не вылечить. Как бы теперь уйти отсюда – и лучше бы не в Кигээл…»

Глава 28. Укухласи

– Фррхррисс!

Сдавленное рычание послышалось слева, из-за плетёной стенки. Казалось бы, толкни её – и свалится… Речник осторожно выпрямил кисть – неестественно выгнутые пальцы от напряжения свело судорогой – и перевёл дух.

– Алсаг? – прошептал он, высматривая в стене щель, но прутья и ленты прочной коры были сведены плотно. – Как ты там?

– Парршиво, – отозвался хесский кот, тихо зашипел и фыркнул. – Пасть завязали, много не поговорришь.

– Ты до верёвок дотянуться можешь? – Фрисс покосился на собственные путы. Стебель, к которому привязали его руки, в пазах бултыхался свободно, вот только гнулся во всех направлениях – как ни крути, не сломается.

– Фррисс, меня ррастянули, как стрруну, – сердито ответил Алсаг. – Лежу на бррюхе. Хвост, и тот прривязан. Внимательные зноррки, запомнили, где у меня перрепонки…

– Плохо, – Фрисс выгнул кисть, царапнул упругий стебель и досадливо поморщился – эту лиану и меч не вдруг разрубил бы. – Тебя хоть кормят?

– Коррмят, прроку-то… – фыркнул кот. – Вот мы попались, хуже, чем к «изумррудникам»…

По ту сторону стенки послышались шаги, кто-то затопал по скрипучей деревянной лестнице, и Фрисс перевернулся на другой бок – настолько, насколько позволяли путы. Из-за стены донёсся сдавленный рык, испуганный визг огромной крысы и недовольные возгласы южан.

– Нецис? – можно было говорить в полный голос, за воплями Алсага и тех, кто не давал ему покоя, даже шум корабельных движителей нельзя было расслышать. – Нецис, ты здесь?

Из-за правой стенки не донёсся даже шорох. Речник тяжело вздохнул. Трудно было поручиться за свои глаза – когда его втащили в трюм, ему ещё мерещились хищные лианы и змеи с сотней голов – но Нециса, кажется, внесли в ту комнатушку. Его тащили на длинных жердях, тело безвольно раскачивалось, и носильщики шарахались с воплями, когда оно приближалось к ним. В тот трюм кто-то спускался с тех пор, и не раз, но там было тихо.

Голоса за левой стеной смолкли – Алсагу сунули в пасть еду, и он что-то жевал, сдавленно порыкивая и шипя. «Дело к полудню,» – Фрисс посмотрел на потолочные балки. Палуба была там, за нетолстыми досками, но их пригнали плотно – ни в одну щель не сочился свет. Шелест и шипение движителей не смолкали, но пол перестал качаться из стороны в сторону – вакаахванча более не извивалась. «Причалили,» – Речник настойчиво царапал стебель лианы и прислушивался к звукам снаружи. «Где-то в лесу, должно быть. Теперь висим на дереве.»