Солнечный змей

Токацин .

…К утру суматоха улеглась. Уставшим Речникам, служителям и магам уже ни до чего не было дела, и никто из посторонних не вышел поглазеть на сигнасу, отбывающую на юг при первых лучах рассвета. Небо на востоке понемногу окрашивалось зеленью, звёзды уже потускнели, тёплый ветер из степи приносил запах тополёвого мёда. Огромный корабль, привязанный к земле восемью тросами, лениво колыхался над причалом. Двухвостка лежала под его брюхом, плотно оплетённая ремнями, и жалобно косилась на Речника Фрисса. Он стоял у подножия Изумрудной Лестницы, прижимая к себе Кессу, чувствовал спиной взгляд Некроманта, вставшего

у борта и взирающего на пристань сверху вниз, но не оборачивался.

– Будь осторожна, Чёрная Речница, – вздохнул Фрисс. – Когда мы вернёмся и снова сойдёмся в столовой Морнкхо, погреба Замка опустеют, а стены содрогнутся. Хорошо бы нам всем дожить до этого дня и не потерять ничего незаменимого. Держись, Кесса. Я скоро вернусь.

– Немеркнущие огни укажут тебе путь, Речник Фриссгейн, – прошептала Речница. – Не бойся за Реку. Мы её убережём. Да хранит тебя Аойген!

У каменных колец сидел Алсаг, и Койя, взлетев на кольцо, тёрлась мордочкой о его щёку и жалобно пищала. Хесский кот сидел, прикрыв глаза, и время от времени тяжело вздыхал.

– Я готов, Король Астанен, – сказал Фрисс, сжав на прощание плечо Речницы, и шагнул к лестнице. Правитель стоял там, и его броня тускло блестела в зеленоватом утреннем свете. Он кивнул и протянул Речнику маленькую круглую склянку и футляр из мерцающего аквамаринового стекла. Фрисс с почтением принял подарки. Синие и зелёные блики пробежали по пластинам его доспехов, засверкали на гардах мечей. Верительная Грамота Великой Реки, источая речную прохладу, легла в ладонь.

– Выпей зелье, как взойдёшь на корабль, – сказал Астанен. – Пока долетите до Венген Эсы, оно подействует. У тебя не будет времени учить языки – зелье тебе поможет.

– Спасибо, Король Астанен, – Фрисс склонил голову. – Но тебе не стоило выходить на пристань в такую рань. Ты и так устал.

– Ничего страшного, Фрисс, – правитель неловко махнул рукой. – Я пишу Верительные Грамоты – с этим нельзя медлить, и спать всю ночь мне всё равно не пришлось бы. Не знаю, что готовят нам боги. Могу лишь сказать – пока я жив, будет жива и Река, и ни одна огненная змея не коснётся её берегов. Удачи тебе, Фриссгейн. Если моё благословение пригодится тебе – возьми его.

Тяжёлая рука Астанена легла на плечо Речника. Вдали прогрохотал гром. Налетевший ветер был холоден и чист, как родники у истоков Канумяэ.

– Я не задержусь в дороге, – пообещал Фрисс, глядя, как очертания Замка перед ним дрожат и расплываются в синеватом мареве. – Скоро Река вооружится против Тзангола – и тогда никто не посмеет наводить засуху на её берега. Ты придёшь в столовую, когда мы вернёмся с победой? Я привезу южные вина и пряности!

– Вся Река будет ждать твоего возвращения, Фриссгейн, – склонил голову Астанен. – Для всех будет честью прийти в столовую, когда ты вернёшься.

С корабля донёсся звук рога. Тросы закачались, медленно втягиваясь в борта сигнасы. Служители бросились к кольцам и стали отвязывать канаты. С тихим шелестом под ноги Речнику упал трап.

– Мрряу! – спохватился Алсаг и замахал хвостом. Лизнув на прощание сегона в макушку, он одним прыжком перемахнул через борт и заорал, недовольно глядя на Речника. Фрисс ухватился за трап, и его втянули на сигнасу, не дожидаясь, пока он заберётся сам.

– Полетели, – Халан, бросив

прощальный взгляд на удаляющийся Замок, отошёл от борта. – Пей зелье, Фрисс. Некромант Нецис уже в каюте – утоляет голод. Советую и тебе последовать за ним. Есть немного времени до устья Зелёной. Там я отпущу тебя ненадолго. Наверное, многие надавали тебе в дорогу подарков для Воина-Кота…

Речник смущённо хмыкнул.

– Воин-Кот охраняет Реку, – кивнул он на синее знамя с изображением ярко-рыжего кота с лезвием на хвосте. – Он заслужил благодарность. Не знаю, почему до сих пор все его сторонятся.

Фрисс стоял у борта – поодаль от печей и мачт, чтобы не мешать земляным сиригнам, ведущим корабль – и смотрел, как расширяется узкая зеленоватая полоса на востоке, как вспыхивает изумрудами и золотом небо над Опалённым Лесом, как зелёная дымка над степью сменяется сиреневой, пронизанной алыми лучами… и холодок полз по его спине.

Этой весной Река не буйствовала – тихо катила свои волны мимо восстановленной башни храма, мимо разрастающегося куста Кенрилла, уже покрытого листвой и увешанного новыми лентами и бусами. Полог у входа в пещеру жреца был откинут, сам храм – открыт настежь, и служители сметали со стен опавшую листву и клочья сухой травы. Фрисс перешагнул порог и приветственно усмехнулся. Статуя огромного рыжего кота взирала на него мерцающими глазами. Новенький жрец – Винсент из Сароо-Кема – бережно сметал с неё пыль и опасливо отдёрнул руку, когда вдоль кошачьего хребта пробежали язычки пламени.

– Силы и славы Аойгену, Воину-Коту! – склонил голову Фрисс. – Надеюсь, зимний твой сон был спокоен, но не скучен. Я принёс тебе привет и дары от Реки – и многие прийдут ещё сюда, прежде чем настанет новая зима. Не бойся забвения!

Кислуха тихо зашипела на дне чаши. Она убывала на глазах, и её поверхность колыхалась и шла волнами, будто кто-то огромный быстро лакал её. Невидимая горячая лапа прикоснулась на миг к плечу Речника.

– Ты знаешь, какая беда пришла в Орин, – тихо сказал Фрисс. – Всепожирающий огонь… Возможно, мы не заслужили удачи… мы тратим её без толку… но пусть её хватит хотя бы на крылатых кошек. Я сделаю, что смогу, и каждый Речник, и каждый маг… и мы не подведём ни тебя, ни Реку… но крылатые кошки беззащитны перед огнём. Защити их, повелитель случая…

– Илкор ан Хо’каан, – прошелестело за спиной. Нецис подошёл к алтарю. Левая рука мага была обнажена, и чёрная кровь стекала по ней, вспыхивая зелёными искрами, и капала на камень.

– Ме’тин ну ил ти’инх, – прошептал Некромант. – В мире много беззащитных существ, но и Речник Фрисс – отнюдь не всесильное божество. Кто-то должен попросить и за него.

Сиригны молча ждали их на корабле. Печи пылали жарко – не зря корабль наполовину нагрузили дровами – настоящими, не какой-нибудь сухой травой! Двухвостка под килем сигнасы торопливо дожёвывала свежий тростник – служители, забыв о стенах храма, столпились вокруг и совали ей еду, рассудив, как понял Фрисс из их взволнованного шёпота, что это – ничуть не худшее подношение Аойгену. Речник придержал трап, пока Нецис поднимался на борт. Алсаг понюхал окровавленный рукав и решительно помотал головой. Некромант тихо рассмеялся и спрятался в каюте – после блужданий по Туманам он никак не мог вдоволь наесться и отдохнуть.