Солнечный змей
Шрифт:
– Квалухуди! – южанин шарахнулся от столба пара. Крыса, добежавшая уже до рычагов и перехватившая управление, сердито заверещала – пар её не задел, ей не понравилось то, что сказал Акитса. Фрисс не слушал, что кричат вокруг – он осторожно отвёл руку от лица Нециса и встревоженно посмотрел на мага.
– Ассинхи, та-а, ассинхи… – поморщился тот, вытирая лицо. – Всё хорошо, Фрисс.
– Это вспышка тебя ранила? – нахмурился Речник, заглядывая магу в глаза. – Всё небо пылало… Это Тзангол? Теперь он всё…
– Си-меннэль… огонь был белым, – покачал головой Нецис. – Он тоже может сжечь, но это не Тзангол. Это Зген. Ты почувствовал его взгляд? Ровно в полдень, когда солнце в зените… Та-а, илкор ан Ургул,
– Водяной Стрелок! Старик заболел? – Тарикча дёргал Фрисса за рукав. – Я сменю его на рычагах. Ему нужно помочь?
– Не надо, Тарикча. Сейчас мой черёд, – отмахнулся Речник. – Я отведу Нециса в тень и встану к рычагам. Погляди за кораблём секунду-другую…
– Это лишнее, Фрисс, – пробормотал Некромант, опираясь на плечо Речника. – Я скоро опомнюсь.
– Если Зген найдёт солнечного змея, что будет? – шёпотом спросил Фрисс, заталкивая Нециса под навес. Там с ночи остались подстилки и плетёные покрывала.
– Змей не обрадуется, – усмехнулся Некромант. – Зген не простит ему поражение и сокрытие. Их битва заставит камни кипеть…
– Река моя Праматерь! Это нам совсем ни к чему, – нахмурился Фрисс. – А без этого точно нельзя?..
Инальтеки не отставали от корабля надолго – путники, готовясь ко сну, слышали внизу бормотание и хруст папоротников. Алсаг, неосторожно свесивший хвост за борт, потерял клок шерсти и едва не был пришпилен к доскам. Пригоршня молний отогнала демонов, но ненадолго – на рассвете Фрисс увидел одного из них на самой нижней ветке, с лианой в руках. Инальтек привязывал её к сучьям, сородичи внизу стучали копьями по коре, подгоняя его. От трескучих искр демон шарахнулся и упал с ветки, но лиана осталась висеть – привязана она была наспех, но держалась прочно.
– Мзога! В железный город это мясо тоже с нами пойдёт?! – нахмурился Акитса и приложил трубку ко рту, целясь в шевелящиеся папоротники.
– Побереги стрелы, – вздохнул Речник, вороша угли. Печь прогревалась быстро. Кто-то из Инальтеков ухватился за лиану, покинув папоротниковое укрытие, и с воплем бросился назад – в его загривке торчала короткая стрела.
– А таких, какими нас с Нецисом ранили, у тебя нет? – Фрисс покосился на мешочек стрел. Акитса покачал головой.
Когда Высокие Деревья расступились, Фрисс увидел не полузаросшие груды каменных глыб и даже не багрово-зелёную, стрелой вонзившуюся в небо башню Уджумбе – он увидел пламя и дым. Громаднейшая Тунга накрыла собой руины, широко раскинула ветви, усыпанные пылающими листьями-чашами, её корни пронизали и оплели город, и меж ними проросли меньшие побеги, роняющие искры на чёрную землю. Листья качались на высоких ветвях, сизый дым курился над ними, языки пламени поднимались со дна чаш и вновь скрывались – ветер мешал им как следует разгореться. Там, куда корни Тунги не доставали, сплетались бурые мхи, по ним проложили себе путь ползучие лозы, и чёрные цветы облепили голые стебли. От города тянуло гарью и окалиной, едким сернистым запахом размолотой кей-руды, жжёной костью и кипящим травяным соком.
– Во имя Всеогнистого! – южане, забыв об Инальтеках, свесились с бортов, широко раскрытыми глазами глядя на развалины. – Железный город, храни меня Укухласи! Вот он – железный город!
– Хорошо же их предки его раскатали, – прошептал Фрисс, пытаясь найти среди листьев, корней и громоздящихся друг на друга базальтовых глыб хоть один целый дом. От каменной гряды, что осталась от городских ворот и надвратной башни, до второго каменного гребня, едва ли не более высокого, мхи и папоротники теснили друг друга, опутывая листьями молодые Тунги, и только выступы фундаментов остались от домов – а может, это были не фундаменты, а груды палой листвы…
– Ты смотришь на тростниковый
– А-ай! – белая крыса подпрыгнула на месте. – Что случилось?
Хвост корабля давно не двигался – южане забыли о нём, и шар перестал шипеть, выпуская воздух. Вакаахванчу подхватил ветер и тащил прямо на ветви Тунги – медленно, шаг за шагом. Сквозь пылающую крону прорастала, как молодой побег, башня Уджумбе, чуть ли не по маковку обвитая колючими лозами. Фрисс протёр глаза, но понял, что ему не мерещится – лозы в самом деле шевелились, медленно переползая с места на место. Крик Тарикчи встревожил стаю Клоа, спящих среди ветвей, и пожиратели энергии взлетели, хлеща друг друга длинными хвостами и источая жар.
– Лети к башне. Мы сядем там, если повезёт, – сказал, недовольно покосившись на Клоа, Некромант.
– Укка-укка… – южане посмотрели на дерево, на Нециса, одновременно вздрогнули и бросились к рычагам и печи. Корабль зашипел, разгоняясь. Клоа мелькали со всех сторон, листья-чаши раскачивались у бортов, осыпая всё искрами, и Фрисс держал в охапке водяной шар – того и гляди, что-нибудь придётся тушить…
– Квалухуди! Кости внизу, много ходячих костей! – вскрикнул Нкуву, на миг выглянув за борт. Внизу, по замшелым камням, путаясь в корнях Тунги, медленно ползали серо-стальные чудища. Речник толкнул южанина в бок, и как раз вовремя – один из големов привстал, вскинув почерневшие клешни, и в шар, едва не пробив обшивку, впилось чёрное лезвие. Нкуву охнул и сел на палубу.
Что-то шевелилось и на башне, выглядывало из заплетённых лианами окон, и ползучие лозы недовольно шелестели. Башня Уджумбе, словно залитая красным стеклом, тускло блестела в свете огненного дерева, её стены местами почернели, а местами оплавились. На самой вершине, где не было ни одной лозы, и ещё выступали из камня узкие невысокие гребни, россыпью лежали красновато-жёлтые кости, а среди них – десяток человечьих черепов и изогнутая заточенная пластина – широкий меч без рукояти.
– Скарс, – прошептал Речник, глядя на огромный череп, вросший в мох. Он лежал на краю зияющего провала – если когда-то лестницу-спуск прикрывала деревянная крышка, то сейчас от неё и следа не осталось.
– Нос корабля коснётся черепа, хвост – кочки с бурым мхом, – вслух прикидывал что-то Нецис. – Так и садись – и никак иначе. С корабля не сходите, пока не скажу. Когти Каимы, на чём всё это держится?! Разве что на змеиной лозе…
– Квамзога… – Нкуву сложил из пальцев знак, отгоняющий призраков, и неотрывно смотрел на череп, пока вакаахванча не ткнулась в него носом. Он выкатился из мха и отодвинулся от провала – Нкуву схватился за привязанный к борту гарпун, но больше ничего не случилось.
Трещины змеились на камнях, и пучки бурого мха торчали из них. Камень захрустел под днищем корабля, Нецис спрыгнул за борт – камень захрустел громче. Маг окинул площадку пристальным взглядом и махнул рукой.
– Спускаться можно с левого борта, направо даже не смотрите.
– Квалухуди! Тут куда ни посмотри… – зябко поёжился Нкуву и откинул крышку трюма. – Подожди нас, Нецис Изгнанный. Мы не пойдём туда голышом!
В трюме он рылся недолго – вскоре доспехи из толстой кожи были вытащены на палубу, а вслед за ними – два топора и деревянный шар с несквозной дырой. Тарикча, деловито застегнув ремешки лёгкой брони, прицепил его на хвост. Фрисс придирчиво осмотрел пластины своего доспеха – в болотном тумане они быстро темнели и подёргивались волокнами плесени. Даже кольцо из самородного серебра норовило обрасти мхом…