Солнечный змей

Токацин .

Он посмотрел на опустевшие блюда и вздохнул.

– Фрисс, я всё съел – и я не наелся. Не принесёшь мне ещё? И… ты зря не ешь, после всех этих волнений нужно восстанавливать силы.

– Я принесу, Нецис. Обо мне не беспокойся – я сыт, – покачал головой Речник и поднялся с места, переложив голову Алсага на ногу Некроманта. Кот дёрнул ухом, но глаз не открыл.

Десятком ступеней ниже, в подвале с каменными стенами, булькал над багровыми углями котёл с яусурвой, и южанин, блестящий от пота, выдавливал туда медуз. «Так и знал, что без этой

дряни не обошлось!» – поморщился Речник, вспомнив, что привкус яусурвы сразу показался ему знакомым.

– Хаэй! Есть ещё рыба?

Южанин молча дотянулся до огромной каменной плиты – тонкого листа, на котором шкворчала промасленная рыба – и смахнул, сколько мог, на блюдо, подставленное Речником, заострённой палкой потянулся к лепёшкам, но тут его взгляд упал на резную рыбу – и он вытаращил глаза и чуть не уронил палку в котёл.

– Хватит уже глазеть! – рявкнул Фрисс. – С утра не надоело?!

Норси невозмутимо поддел груду ещё дымящихся лепёшек и шмякнул на блюдо поверх рыбы.

– Всегда радостно видеть, как справедлива богиня, – ответил он с усмешкой. – Маул Идхева Ксази третий год носит белую рыбу, каждый раз видеть его мне приятно. У вас достаточно мвенги?

– Даже многовато, – покачал головой Речник, чувствуя слабость в ногах. – Маул Идхева? Жрец-Инальтек из клана Идэвага? Так он тоже…

– Он был пленником в Джегимсе, его привезли из леса, – кивнул повар. – У него было много язв от хоки. Его оставили в храме на ночь, и богиня его вылечила. Он здесь теперь, с двумя жёнами. Очень приятно видеть его, когда он приходит.

– Вот как… – протянул Речник, поудобнее хватаясь за горячее блюдо и двумя пальцами подцепляя полную плошку. – Он храбрее, чем я.

Нецис благодарно кивнул и вновь накинулся на еду – Фрисс только удивлялся, как в нём всё умещается. Он стёр каплю жира с броневой пластины на боку и остановился – что-то зашуршало в задетом кармане.

– Что это? – нахмурился Речник, разглядывая сложенные листки с кривыми чертежами и наспех сделанными пометками. – А-а, водяная дорога…

Он скривился и швырнул скомканные листы в угол, в чашу дымящейся жаровни. Поток горячего воздуха приподнял их, едва не выкинул из чаши, но спустя мгновение они закорчились, быстро чернея. Фрисс отряхнул руку и тяжело вздохнул.

– Рано или поздно боль утихнет, – тихо сказал Нецис, покосившись на него. Речник махнул рукой.

– Нет никакой боли. Пусть идут, куда идётся, но от меня подальше. Ты прав был, Нецис, не стоило нам заходить в поселения. Скорее бы в путь…

– Приведут Флону – пойдём дальше, – кивнул Некромант. – Ритуалы Ксази мне, конечно, нож испортили, но поправить можно. О дороге не беспокойся.

– Может, двинемся по реке? – Фрисс покосился на дверь – оттуда тянуло мокрой травой и тиной. – Если она есть – отчего по ней не плыть?

– Та-а… си-меннэль, – хмыкнул Нецис. – Мысль неплоха, но в Риалтемгел мы по реке не доплывём. Сделаем, пожалуй, крюк по лесу, потом выйдем на берег. До Хлимгуойны по воде

ближе, но Риалтемгел… есть у меня на него надежды.

Тень упала на край циновки, и кто-то шмыгнул носом над головой Речника. Тот вскочил, вырывая мечи из ножен, увидел испуганное лицо Нкуву и ошарашенный взгляд Акитсы и едва удержал руку.

– Укк… удачной охоты вам, о коатеки, – пробормотал Нкуву, прижимая ладонь к груди и низко склоняя голову. Акитса, помедлив, повторил за ним и слова, и жест. Фрисс нахмурился.

– Что нужно?

Южане переглянулись, затем Акитса молча поклонился и ткнул Нкуву кулаком в бок. Воздухоплаватель шагнул вперёд, не поднимая взгляда от циновок.

– Укка-укка… Водяной Стрелок, Укухласи освободила вас совсем? Была роса на листьях… и все, и почтенный Яо, признали…

– Да, и вы больше не уасига, – хмуро кивнул Речник. – Идите домой.

– Кэ-эс… – уши Нкуву медленно багровели, будто накаляясь изнутри, и выглядело это престранно. – Никто из нас не отравлен… и не был. Водяной Стрелок! Я встану к тебе спиной – хоть прямо здесь – а ты ударь меня по затылку, так сильно, как хочешь.

Речник мигнул.

– Зачем мне заниматься такой ерундой? – бросив мечи в ножны, он опустился обратно на циновку, не глядя на южан. Нкуву шмыгнул носом, Нецис тронул Речника за руку, глядя на норцев пронизывающим взглядом.

– Водяной Стрелок, – подал голос Акитса, – той ночью были слова… о дороге для воды и о железном городе, что там тоже есть дорога, и ты сказал…

– Домой идите, оба, – поморщился Фрисс. – Пока взаправду не проклял.

Нкуву переступил с ноги на ногу – ни подойти ближе, ни отступить он не решался.

– Водяной Стрелок, ты лучше ударь меня. Я же тебя ударил… Не злись на Миджити!

– Ничего не будет с вашим Миджити, – махнул рукой Речник. – Делайте что хотите, только от меня подальше. Что ты вяжешься ко мне, Нкуву Хвани?!

Нецис холодными пальцами сжал его запястье. Фрисс вздрогнул и удивлённо посмотрел на него.

– Нкуву Хвани очень хочет, чтобы ты за него договорился с его совестью, – тихо, но отчётливо проговорил Некромант, прозрачными глазами глядя на южан. Охотникам не по себе было под его взглядом, но они не отступали.

– А Акитса Токаджити ещё надеется, что ты проложишь ему тропу в железный город, – Нецис ухмыльнулся. – Туда, где пропали сотни смелых воинов, а по развалинам летает пламя. Множество стальных и бронзовых пластин, лезвия из лучшего обсидиана, и что ещё там лежит, под камнями и костями… та-а, илкор ан Хо’каан… всё это в его глазах, но нужна ведь тропа… Верно, Акитса Токаджити?

Вздрогнув всем телом, охотник склонил голову.

– У меня есть вакаахванча, – прошептал Нкуву. – Я всё возьму – вещи, припасы… Нецис Изгнанный, тебе подчиняются мёртвые, а Водяному Стрелку – все воды, и огонь его боится. Водяной Стрелок, ты говорил той ночью, и мы слушали – и верили. Ты очень зол теперь на нас, мы тебя ранили, но вдруг что-то можно…