Солнечный змей

Токацин .

Фрисс покачал головой, протискиваясь сквозь кусты. Он старался ползти потише, но ветки предательски хрустели под ним.

– Водяной Стрелок, – Кикора сунула нос ему в ухо, – ты же коатек, тебе же тут повинуются кости и камни! Ради всех богов, покажи этим тварям, где место таких, как они! Подними все эти руины!

Призыватели смотрели на Речника с надеждой. Он тихо вздохнул.

– Я тут ничего поднять не могу, – прошептал он. – Нецис мог бы – но сейчас полдень…

Раскалённое докрасна солнце полыхало на полнеба, и тени таяли под ним, а кожа южан-уачедзи загоралась изнутри багрянцем. Они уже не дрались – стояли поодаль и вполголоса

проклинали друг друга. По лицу Ченги текла кровь, плащ Нгози, прожжённый во многих местах, дымился. «Нецис легко справился бы,» – покачал головой Фрисс. «Он – чародей. А мне что делать?»

– Ты – Водяной Стрелок, – прошептал Тингиша, хватаясь за руку Речника. – Видишь, там наши родичи?..

– Ещё как вижу, – еле слышно ответил Фрисс, поминая про себя тёмных богов. Он ждал, что уачедзи отойдут от клетки, а ещё лучше – зайдут за обломок стены, откуда пламя до неё не дотянется, но они зачем-то выволокли её на мостовую и сгрудились вокруг, проклиная друг друга последними словами и время от времени пиная прутья.

– Их трое. Будет много огня, – прошептал Фрисс, переползая через очередной корень. – Одного убью – двое выжгут всё. Вы спрячетесь, я отобьюсь, а пленники сгорят. Как же их вытащить, Река моя Праматерь…

– Укк! – Тингиша крепко сжал пальцы Речника и вильнул хвостом. – Их трое? И нас трое. Рази их, Водяной Стрелок. Кикора, за мной!

– А-а! – Фрисс вскинул руку, но поймал только одну крысу – вторая стрелой вылетела из кустов и промчалась по мостовой, одним прыжком взлетела на клетку и вцепилась зубами в прутья. Речник помянул тёмных богов вслух и вырвался из цепкой хватки кустарника, придерживая за шиворот Кикору. Пронзительный визг метнулся над развалинами – Тингиша, крепко ухваченный за лапу, болтался в воздухе.

– Мзога! Это откуда взя… – удивлённый Зингва не успел договорить – крыса впилась зубами в его руку. От боли они закричали вместе: Зингва – сжимая Призывателя раскалённой рукой, Тингиша – высунув обожжённый язык и пустив чёрную слюну. Запахло палёным.

– Лаканха! – крикнул Речник и вскинул руку. Пальцы его указывали на грудь Зингвы – и южанин с булькающим воплем оседал на разрушенную стену, и вода, смешиваясь с кровью, тугими струйками била из дыры между рёбер.

– Ал-лийн! – выдохнул Фрисс, выставив ладони вперёд, и водяная стена закрыла его за миг до того, как огненная волна захлестнула развалины. Кусты с сухим треском вспыхнули, водяной щит взметнулся бесчисленными столбами пара, тая на глазах, Речник закричал от боли – ему казалось, что кровь кипит в его жилах. Он швырнул клокочущую стену на поджигателей и прыгнул вперёд. Сквозь пар и дым не видно было, где люди, где крысы. Кто-то закричал, что-то лязгнуло и захрустело, мимо, дымясь и вереща, пролетел Призыватель с подпалинами на боках.

– Лаканха! – крикнул Речник, указывая на тёмный силуэт, и покатился по земле, сбивая пламя, – вся его броня вспыхнула разом, даже кованые пластины – и те задымились. Кто-то, хромая, выбирался из дыма – жёлтые глаза горели на раскалённом докрасна лице. Шар белого пламени вылетел из клубов пара, ударился между глаз уачедзи и расплескался бесполезными искрами. Кто-то заверещал в тумане – и тут же забулькал.

– Ич-вакати, – прошептал Фрисс, протягивая руку к поджигателю. Туман развеялся – иссушающие чары выпили воду из воздуха, слизали с мостовой и сгинули, так и не поразив врага. Тот коротко хохотнул и вскинул руку, превращая броню Речника в раскалённый полыхающий кокон.

Фрисс потянулся к мечам, но в глазах потемнело от боли. Что-то дымящееся бросилось к нему, но отшатнулось от страшного жара.

Ледяной ветер пронёсся над развалинами, но Фриссу его прикосновение показалось раскалённым – и он, зажмурившись от боли, покатился по камням. Ему мерещилось, что кожа уже осыпалась пеплом, и мясо слезло с костей – теперь догорают и кости. Кто-то склонился над ним, две усатые морды нависли сверху, испуганно мигая, холодная ладонь легла на лоб – и боль, полыхнув яркой вспышкой перед глазами, превратилась в истому. Пряное пахучее питьё лилось в рот, но стекало по сомкнутым губам на мостовую. Речник глотнул и закашлялся. Его крепко схватили за плечи, усадили спиной к стене, и он вздрогнул от боли – обожжённая кожа, казалось, клочьями отрывалась от тела.

– Илкор ан Сарк! – кто-то возился с ремешками и застёжками, скипевшимися от жара, пытаясь расстегнуть доспех. – Хватит глазеть на меня, помогите пленным!

– Нецис? – одними губами прошептал Речник, пытаясь открыть припухшие веки. Холодное зелье текло по лицу, Некромант вливал его под одежду Фрисса, и от резкого пряного запаха Речник расчихался.

– Всё хорошо, Фрисс. Тебе слегка прижгло кожу – не сильнее, чем полуденное солнце, – тихо отозвался Нецис. – Почему ты не позвал меня сразу? Трое уачедзи – слишком много для одного Речника…

– Нас тоже было трое, – криво усмехнулся Речник, разглядывая руки. Он думал, что обожжённая кожа пойдёт пузырями, но увидел только красноватые пятна, обильно политые зелёным маслом. Нецис плеснул сверху ещё немного и обернул ладони Фрисса тонкими листьями папоротника.

– Та-а, ассинхи… – пробормотал Некромант, ощупывая плечи Речника. – Тингиша устроил трещину под одним поджигателем, сломал ему ногу. Но он и на сломанной до тебя добрался. Нет, сиди, Фрисс, они все уже мертвы. Все трое. Теперь у нас есть хороший новый корабль. Полагаю, здесь, в Ниркейоле, никто на него претендовать не будет…

– Мертвы? Хорошо, – недобро ухмыльнулся Речник. – Ты видел пленников? Они живы? Я ошпарил их, должно быть. Живы?

– Трое из четверых, Фрисс, – склонил голову Некромант – и едва успел поймать Речника за плечо и усадить обратно. – Из пленников, я имею в виду. Тингиша и Кикора в добром здравии, только шерсть их потеряла белизну.

– Ха-е-е-ей! – заверещали за спиной Нециса. – Очень нужна помощь! Нецис Изгнанный, можешь ли подойти?

– Кикора, – прошептал Речник, опираясь на чародея. Ноги плохо держали его, но силы постепенно возвращались.

– Сумка… – он пошарил у пояса и облегчённо вздохнул. – Там ещё зелья. Пойдём…

…Мех Квэнгина, сорванный с дымящегося, одновременно разлагающегося и сгорающего мертвеца, пропах тухлятиной и гарью – но всё же он был мягким, и Призыватели расстелили его поверх холодного камня в тени форнского дома. Сквозь пролом в дальней стене летучие мыши, напуганные недавней схваткой, вновь возвращались в свои владения, но крысам было не до них – и людям тоже.

Фрисс сидел на полу рядом с окровавленным Призывателем. Его раны промыли, смочили зельями, прикрыли листвой, но кровь впиталась в белый мех, и не так просто было её вычесать. Ещё четверо сидели вокруг, взволнованно сверкая глазами. Одному из них тоже полагалось бы лежать, но удержать его на месте могли бы разве что путы уачедзи – а их с него давно сняли. Он склонился над раненым, бережно перебирая шерсть на его боку.