Солнечный змей
Шрифт:
– Та-а… – выдохнул Некромант, растерянно глядя на Речника. Алсаг изумлённо мявкнул.
– Напрасно ты отказываешься, Водяной Стрелок, – пробормотала одна из крыс. – Такого хорошего мяса тут ещё поискать. Скажи, почтенный Фагизи…
Предводитель молча взглянул на неё, и крыса слегка съёжилась.
– Это не так плохо, Водяной Стрелок, – спокойно сказал Фагизи. – Там много другой еды. Не только ты не ешь Квэнгинов – так ещё делает уважаемый Теукитла. Мы усадим тебя рядом с ним и принесём вам хорошей рыбы, жирных многоножек и грибов на палочках – столько, сколько вы сможете
Жужжащая флейта не умолкала ни на миг, её гудение не мог заглушить ни треск поленьев в огромном костре, ни ропот тысячи голосов, ни рокот далёкого грома. Сколько Фрисс ни вглядывался в толпу и в тени, скользящие в низких ветвях, он не мог разглядеть, кто же на ней играет – и даже не понимал, поёт она сверху или снизу, из-под воды.
Сняв с палочки последний гриб, он вытер пальцы о лист и посмотрел на блюдо – осталось ли там что-нибудь, кроме многоножек? Но там и их уже не было – многоножки исчезли вместе с Нецисом. Только что Некромант сидел рядом, задумчиво смакуя папоротниковый взвар, и вдруг растворился во мраке.
– Алсаг… – начал было Речник, но увидел, что кот крепко спит и посапывает во сне. Мертвяки ему на этот раз не снились – и Фрисс довольно усмехнулся.
– Хорошая была рыба, – сказал Речник, ещё раз вытерев жирные пальцы, и кивнул на пустое блюдо. – В водах Амани такая водится? У нас, на Реке, я её не встречал.
Молчаливый сосед – даже сейчас, ночью, он не расставался с широкой шляпой, какие здесь носили озёрные рыбаки – задумчиво посмотрел на него и ответил не сразу.
– Да, в омутах Амани, в чёрной воде… Ты, должно быть, поймал много всякой рыбы, иноземец. Тебя называют Водяным Стрелком?
Речник кивнул.
– Мой народ живёт у Великой Реки, – пояснил он, сам не зная, зачем. – А твоё имя – Теукитла?
– Почтенный Фагизи говорил обо мне? – в голосе Теукитлы не было удивления. – У нас ловят много рыбы, мы едим её день за днём – а охотники нечасто приносят что-нибудь, кроме личинок. Сильные молодые воины, как ты, никогда не будут есть рыбу, если рядом лежит мясо. Фагизи говорил тебе обо мне, но не говорил мне о тебе. Почему ты не идёшь к костру, не берёшь свою долю? Я ел когда-то такое мясо – мало в мире вещей вкуснее.
Фрисс нахмурился.
– Мой друг, житель моей пещеры – Квэнгин, – буркнул он. – Никогда он никого не тронул, всегда помогал мне и соседям. Не знаю, что делает хока с Квэнгинами, живущими тут, но у него нет хоки. И я не трону ни его, ни его родичей, и не буду есть никого из них, здоров он или болен.
Он замолчал, глядя на костёр и тени вокруг него. Южанин осторожно прикоснулся к его руке. В темноте Речник не видел его лица, только блики огня, отражённые в глазах.
– Квэнгин? Большой он? – тихо спросил Теукитла. Речник удивлённо мигнул.
– Да нет, маленький – на голову ниже меня, – он задумчиво усмехнулся. – Подрос немного за четыре года, был-то ещё меньше. Неудивительно – бочка рыбы всю зиму под носом…
– Рыбой его кормишь? – придвинулся чуть ближе южанин, и что-то странное послышалось в его голосе. – Сам не охотится? Они – хорошие охотники, любят горячую кровь…
– Что его кормить – сам
Норси не ответил, только сверкнул глазами.
– Как он себя называет? – спросил он хриплым шёпотом.
– Инмес, – ответил Речник, насторожился и чуть отодвинулся. Южанин подался назад, качнувшись из стороны в сторону.
– Хийо-хийоле, хийо… – пробормотал он. – Был на этом дереве один Квэнгин, выкормленный рыбой. Дхили – вот как я его назвал, Дхили-тень… А он звал меня отцом. Знать бы, что теперь с ним, что от него осталось…
Речник вздрогнул, изумлённо замигал, пытаясь перехватить взгляд Теукитлы – но глаза южанина утонули во мраке.
– У тебя жил мирный Квэнгин? – переспросил он. – Река моя Праматерь…
– Хийо-хийоле, – кивнул южанин и криво усмехнулся. – Сейчас я рыбачу тут, под корнями, все мои сыновья – рыбаки. А раньше я хорошо стрелял, часто ходил в лес… каждый год был на большой охоте, часто добывал крылатую тень – в иные годы меня охотиться не пускали.
Он снова усмехнулся.
– Тут живёт много чёрных стай, они часто грызутся. Я видел, как стая разорила чужое гнездо. Мы подстрелили там одного – это была хорошая добыча. Я отошёл подобрать стрелу и нашёл там Квэнгина – такого мелкого, что у него ещё не развернулись крылья. У них мех вырастает не сразу – сначала торчит клочками, будто его щипали… Чужих детёнышей тени едят, очень рады такой еде, но этого порвать не успели. Я посмотрел его крылья – у него не было язв. Нельзя было убить его, мы посмеялись и решили забрать с собой. Я попросил Укухласи уберечь его от хоки, мы проверили всё у огня, в хижине – язв не было. Он ел рыбу и пытался говорить со мной. Они умеют говорить, пока хока не съедает их разум, но плохо – клыки мешают. Я учил его…
Теукитла ненадолго замолчал, вытряхнул из мешочка стебель, заполненный чем-то вязким, и сунул в рот.
– Я назвал его Дхили, – речь южанина из-за стебля стала невнятной, но он очень старался говорить чётко. – Многие ходили смотреть на него и смеялись, а другие говорили, что он порвёт мне горло, если я не сломаю ему клыки. Я давал ему только рыбу и травы, ни капли крови, никогда не давал ему сырого мяса. Он научился ловить рыбу, летая над озером. У них удобные когти – нам таких не отрастить!
– Он научился летать? – спросил Речник, скрывая волнение. – Кто его учил?
– Этому они сами учатся, – отмахнулся Теукитла. – Это в их крови. Как и их вера. Я учил его молиться Укухласи и Всеогнистому – но тени почитают коатекских богов, тёмных владык смерти.
– Маровита, Туманного Стража? – тихо спросил Фрисс, и южанин удивлённо мигнул.
– Этот был главный, да, – закивал он. – У вас страшные боги, о коатек. Странно, вообще, сидеть у костра рядом с коатеком. Старики говорят – все вы пахнете кровью, а ты не пахнешь. Дхили не испугался бы тебя. Он хорошо видел людей… и тех побережников он тоже видел насквозь, один я как будто Джеллита тогда напился… А-ай, квамзога!