Сотая бусина
Шрифт:
– Корзина.
– Я сейчас, - боком вынырнул мужчина обратно под ливень.
– Ну что, уважаемый философ, как ваше настроение? Может, валерьяночки в чашку плескануть 'для сугреву'?
– хмуро прошлепала я мокрыми босыми ногами к раковине и подтянула вверх подол прилипшего к телу платья.
– Стася, ты, конечно, имеешь полное право надо мной измываться, - прогундел сидящий у стола взъерошенный кот.
– Но, скажи мне, кто это такой и почему он так бесцеремонно таскал меня за шкирку?
– Ах, даже так?! Беспамятство будем изображать?
– закрутила
– И все же, я повторяю свой вопрос... Здравствуйте...
– А я тебе отвечаю...
– развернулась я к коту и увидела застывшего за моей спиной Ветрана с капающей корзиной в руке.
– Куда ее?
– Да прямо сюда, - ткнула я большим пальцем правой ноги прямо перед собой.
– Все равно все теперь в раковину перебрасывать.
Мужчина медленно склонился и, поставив ношу в отмеченном мокрым отпечатком месте, стал также медленно распрямлять спину, скользя по мне снизу вверх, взглядом. Но, где-то на полпути, он, неожиданно громко вдохнул воздух и, раскинув в стороны руки, рухнул на пол...
В доме наступила тишина, отбиваемая только тетушкиными ходиками. Они успели щелкнуть пять раз, после того, как:
– Да, Стася... Я, конечно, многое в своей жизни повидал, но чтобы от женской наго... красоты в обморок бухались, вижу впервые.
– Заткнись...
– не хуже кота прошипела я и ринулась к бесчувственному телу.
– У него это от боли. Вот я Трахиния, сразу не увидела, - дрожащими руками расстегнула я рубашку мужчины и, откинув в стороны ее мокрые половинки, пораженно замерла.
– Да как он вообще с этим... ходил? А еще лестницу... и тебя с карниза.
На теле Ветрана, в районе левого плеча красовалась насквозь промокшая от дождя и крови повязка, едва прикрывающая края совсем свежей раны.
– И что ты думаешь?
– ткнулся своим боком мне в локоть умник.
– Откуда это у него?
– Откуда не знаю...
– занесла я свою ладонь над бинтом и на несколько секунд закрыла глаза.
– ...А вот то, что это - магический ожег и очень глубокий, уверена. Ну что, валерьянозависимый, по силам тебе такая работенка?
Работенки хватило нам обоим. Ведь этого, совсем не легкого 'клиента' вначале надо было раздеть и перетащить поближе к огню - на зенин любимый диван. Потом наступила моя очередь и, отправленному в состояние сна, не выходя из состояния обморока мужчине, в срочном порядке была заменена повязка с целебной мазью в пришлёпку. После чего я еще раз убедилась в магическом происхождении раны. Заключительным этапом пошел Зигмунд с 'выездным' вовнутрь дома с веранды оздоровительным сеансом. В общем, часа через три, когда к нам из погреба высунула свою мордочку Груша, из нас троих один - оздоровительно спал, прикрытый по шею одеялом, а двое клевали носами от усталости и пережитых эмоций.
– Зеня, - оторвалась я от тарелки с супом, подогреть который даже не потрудилась.
– А ты видел его татуировку на левом предплечье - стрела, направленная вверх? Странная она какая-то.
– Еще бы, если учесть, что это руна, - потянувшись, свернулся
– А яснее?
– Руны, Стася, это древняя письменность, постепенно вытесненная буквами. Они использовались очень давно на нашей общей прародине. Да и здесь тоже, как видишь, их не забыли. Только смысл с тех пор изменился. И если раньше они были и буквами и символами одновременно, то сейчас выполняют только вторую функцию. Для первой они слишком сложны в написании.
– А что означает эта руна - стрела, наконечником вверх?
– Эта руна?..
– впал Зигмунд в свой информационный транс.
– ... 'Треба'. Так она называтся. А означает... У нее, вообще-то три обозначения. Тебе все огласить?
– Нет, по одному в день. Ты что, издеваешься?
– Просто, спать очень хочется, - ехидно скривил пасть кот.
– Ладно, ты сама этого хотела: 'Твердость духа', 'Воин' и 'Жертва'. В общем, воин духа, приносящий себя в жертву ради чего-то там. Довольна?
– Ну, ничего себе, работник музея. Я их, почему то, другими представляла.
– Другими? А что ты вообще знаешь о музеях, Стася? Ты хоть в одном из них была?
– Была, конечно, - оскорбилась я за явный намек на свою культурную безграмотность.
– В морском музее Тайриля и в Либряне - в музее ремесел. Но, в первом мы с одноклассницами просвящались самостоятельно, пока наша матронна флиртовала с подслеповатым экскурсоводом, а во втором нас по залам водила сухонькая старушенция с длинной палкой в руках и этой палкой тыкала то в экспонаты, то в тех, кто ее не внимательно слушал. А чтобы такой вот... верзила с мышцами...
– представила я себе Ветрана с длинной палкой в руках, вдохновенно рассказывающим об устройстве маслобойки.
– Не знаю. К тому же эта татуировка его. Не говоря уж о старых шрамах по всему торсу и новом магическом ожоге...
– Об ожоге я и сам пока воздержусь с комментариями...
– разинул в очередном зевке пасть Зигмунд.
– А вот что касается татуировки, так знал я в свои столичные времена одну экзальтированную даму. Она у себя на... ну, ниже поясницы, справила руну, обозначающую 'Рок' и всем твердила, что она есть настоящий и единственно возможный 'конец света'.
– Интересно, и как ты-то об этой руне на таком месте узнал?
– недоверчиво скривилась я.
– Столица, Стася... Столица...
– многозначительно изрек кот.
– А вообще, сознайся, что ты мне просто завидуешь.
– Вот я сейчас не поняла, - отложила я ложку в сторону.
– И чему именно я завидую?
– А тому, что ко мне из самого Куполграда, из единственного в своем роде музея приехал человек, чтобы поинтересоваться моей обширной биографией. Чтобы послушать и запечатлеть мои уникальные притчи и мудрые мысли. Чтобы сберечь их для потомков... Вот, в общем этому ты и завидуешь.
– Ну да, конечно. Только не забудь ему рассказать о том, как ты клиентов в постель укладываешь только ради того, чтобы послушать, как они храпят. А еще... Впрочем, кое-что он и сам сегодня видел, до того, как тебя за шкирку с карниза снимал.