Союз Аустерлица
Шрифт:
Впрочем, я и сам повел себя не менее глупо, поскакав на своем Черныше рядом с эрцгерцогом в самую гущу свалки. И лишь барон Томаш, проявив выдержку, остался позади войск, как и подобает командующему. Уже приблизившись к редуту почти вплотную, я увидел, как среди хаоса боя моравские солдаты, стиснув зубы, сражаются за свою землю, за свои семьи, за свое будущее. Они не бежали, а бились до последнего в штыковом бою против французов, наседающих на них. И мы должны были сделать все возможное, чтобы помочь им отразить натиск неприятеля.
Я чувствовал, что мне необходимо объединить усилия с эрцгерцогом.
Взрывы, выстрелы, звон металла, боевые кличи, выкрики команд и стоны раненых раздавались вокруг меня, словно звуки ада и предвестники смерти. И я, наседая конем на французских солдат, сжимая в руке окровавленную саблю, рубил супостатов, шокированных нашей внезапной кавалерийской контратакой. Кровь брызгала вокруг меня, будто сама земля, покрытая снегом, требовала кровавых жертв. Сквозь пороховой дым я все-таки видел, что солдаты, защищавшие редут, заметив наш эскадрон, прискакавший на помощь, воспряли духом и сражаются с новыми силами. Мы с эрцгерцогом вовремя вмешались в происходящее, чтобы не дать врагу захватить наш редут. Я чувствовал прилив надежды, когда видел, как наши солдаты, несмотря на усталость и страх, вновь поднимали свои штыки навстречу французам, готовые сражаться до последнего и проявляя завидную стойкость в обороне.
В глазах моравских пехотинцев я видел решимость не меньшую, чем у французских солдат, отмечая про себя, что даже в самых мрачных обстоятельствах человеческий дух способен на величие. И величие момента состояло в том, что моравские бойцы были готовы погибнуть на этом самом месте, но защищать свою землю до последнего вздоха. Воодушевившись при нашем появлении, моравская пехота усилила натиск. А французы, штурмующие редут, оказались в замешательстве, попав между нашей пехотой и конницей, словно между молотом и наковальней. И в воздухе повис запах их страха и крови. Защитники редута брали верх в этой схватке, и последние надежды французов на быстрый успех таяли. Еще немного, и противники начали отступать, оставляя за собой трупы своих боевых товарищей. А земля, пропитанная кровью, стала свидетелем еще одной трагедии, где доблесть и ужас переплелись в танце смерти.
Сквозь пороховой дым, окутавший меня, раздавались радостные кличи моравских воинов. Это защитники, собравшись в единое целое, теснили французов штыками, готовясь к последнему броску, чтобы вышибить супостатов за пределы редута. И в этот момент каждый из них чувствовал рядом своих товарищей, вставших плечом к плечу, словно все они вместе сделались единым организмом, движущимся к общей цели в едином порыве против врагов, четко выполняя приказы командиров. И, несмотря на весь ужас происходящего кровопускания, в глазах каждого солдата сверкали
Эрцгерцог Фердинанд пришпорил коня. Выметнувшись вперед, он высоко поднял в руке саблю, с которой капала вражеская кровь. Всем своим видом он призывал солдат к победе. Его смелость привлекала внимание врагов. Французские стрелки стреляли в него, но их пули каким-то чудом проносились мимо.
— За Великую Моравию! — закричал молодой эрцгерцог, призывая моравских солдат к последнему натиску.
И они, поддержав этот боевой клич сотней глоток, рванулись вперед на последнюю группу французов, все еще не желающих отступать с редута. И через какие-то секунды все уже было кончено. А фигуры в синих мундирах упали на снег, пронзенные штыками.
В этот момент в поле зрения показались и другие наши эскадроны, высланные из резерва на помощь правофланговому редуту. Но, схватка за это укрепление уже закончилась в нашу пользу. Редут удалось отстоять, а противник был отброшен на исходные рубежи.
Пока мы бились на правом фланге, центральный и левофланговый редуты успешно отбивали атаки французской пехоты. И противник понес весьма существенные потери, вновь безрезультатно откатившись назад. Эту часть сражения нам удалось выиграть. Но до настоящей победы было еще очень далеко. Ведь битва за Здешовскую долину только начиналась.
Когда мы с эрцгерцогом выехали обратно с передовой позиции, я чувствовал себя полностью вымотанным, хоть и не получил в этом бою ранений. Но, раненых вокруг нас находилось очень много. Их перевязывали и отвозили на телегах в сторону города, где оказывали медицинскую помощь уже не только в госпитале при монастыре Моравских братьев, но и в других лазаретах, организованных по всему Здешову. Разумеется, качество этой помощи оставляло желать много лучшего, но я подумал, что все-таки лучше примитивная медпомощь, чем вовсе без нее. Впрочем, я не оставлял мысль о том, чтобы организовать настоящую военно-медицинскую службу.
Глава 23
Опасность немедленного прорыва французов в Здешовскую долину миновала. И мы с бароном Томашом Моймировичем предоставили молодому эрцгерцогу Фердинанду командовать самому на переднем крае и дальше. Согласовав выделение оперативного конного резерва для подавления вражеских прорывов, мы продолжили свою инспекцию, отъехав ко второй линии обороны. Ее под руководством военных инженеров строили мобилизованные крестьяне, используя руины каких-то старинных укреплений, располагавшихся с двух сторон от дороги.
По мере того как мы приближались ко второй оборонительной линии, звуки боя, продолжавшегося у входа в долину, отдалялись. А запах порохового дыма в воздухе сменился запахами еды, которую повар из ополченцев готовил на костре возле дороги в большом медном котле, подвешенном на цепях к высокой треноге. Вокруг раздавались голоса, полные усталости и надежды, а в глазах людей читалось нечто большее, чем просто страх перед врагом. Это была некая общая судьба, объединяющая их в едином порыве защищать свою землю. И в этом благородном порыве простых ополченцев я чувствовал новую силу, способную изменить течение истории, развертывающееся перед моими глазами на фоне происходящих событий.