Союз Тигра и Дракона
Шрифт:
К гробнице Вэя вела кедровая аллея, вдоль которой стояли каменные фигуры. По обеим сторонам аллеи располагались окруженные деревьями гробницы поменьше с останками его потомков.
Возле гробницы находился просторный храм, над которым поднималась сводчатая крыша из желтой черепицы, опирающаяся на высокие красные колонны. Перед ней стоял жертвенник, а на гранитных колоннах, поддерживавших разукрашенную крышу, были начертаны молитвы, в которых содержалась просьба ускорить путь блуждающих душ в элизий. Рядом простирался пруд, окруженный кустами, служившими убежищем для храмовых цапель. Они считались священными. При храме, в
Эпитафия на могильном камне Вэя, датированная вторым годом эры Жэньшоу[3], изображала цилиня[4],который, по преданию, появляется при рождении мудреца, и содержала имя умершего Вэй Сыюна, указание, к какому поколению он принадлежал, даты рождения и смерти, титулы, имена сыновей и внуков.
Перечислялись и его добродетели
Ван Шэн прочитал вслух. «Император Вэнь-ди, получив повеление Небес, говорит: 'Слава царства в том, чтобы преумножать благосостояние и награждать достойных. Из всех достойных особо следует возвышать тех, кто помогал создать царство, потому что, видя эти поощрения, другие также будут склонны действовать на благо царства. Так делали и в древности, и в современности. И это справедливо. Ты, Вэй Сыюн, был полезен до крайности. Когда ты был генералом, твой нрав поистине был благородным, а сердце — верным. На службе ты был почтительным и исполнительным. Внезапно ты умер. Это горько опечалило меня, и я разрешаю воздавать твоей душе больше почета, чем обычно. Твоя душа не лишена сознания, так пусть она в полной мере насладится этим. Ты храбро сражался, многие годы охранял границу. Я приношу тебе жертвы, чтобы показать, как оплакиваю твою смерть. Процветай в потомстве, и пусть к нам вернутся твои сыновья».
Император Вэнь-ди, основатель династии Суй, положил конец двухвековой раздробленности царства, его правление, по свидетельству хроник, «отличалось снисходительностью, законы были чёткими и ясными. Поднебесная охотно подчинялась ему и уважала его». Вэнь-ди подавил мятежи и бунты, расправился с разбойниками и грабителями. Затем он взялся за восстановление хозяйства.
Карьера Вэя при императоре была крайне успешной. Исполняя обязанности военного и гражданского чиновника, он в итоге дослужился до командующего имперской армией. И помпезность его гробницы соответствовала статусу. Так чем же не угодил генерал Вэй ночному осквернителю могилы?
— Даже если предположить, что в эпитафии покойника отражены лишь его заслуги, а не его грехи и промахи, всё равно — со дня его смерти прошло сто восемнадцать лет!
— Ладно, пошли внутрь, — вздохнул Сюаньжень и поспешно замотал нос тканевым поясом.
* * *
[1] Ворота Ширящегося рассвета
[2] когда умрет навсегда, быть вечным мертвецом, вечная смерть.
[3] 602 год
[4] Мифическое животное
Глава 53
«Сун». ? Тяжба
В споре рождаются лишь новые споры
Ван
Интерьер склепа, как заметил в свете факела Шэн, был выполнен с большим вкусом, росписи делал умелый живописец. Каменное ложе для гроба состояло из пьедестала с плитами, украшенными рельефами драконов и фениксов. Жизнь умершего отражали фрески на стенах. В центре живописец нарисовал пирующих Вэя с женой и сцены загробной жизни. По сторонам толпились слуги и музыканты, далее шли нарисованные процессии с повозками и лошадьми.
Но Сюаньжень не рассматривал фрески. Он злобно чихнул, по-лисьи прыснул, зажал нос и тут же выскочил вон. Впрочем, вскоре он вновь заглянул внутрь. Нос его был глубоко погружен с розовую мякоть невесть где сорванного ароматного пиона, стебель которого он зажал в руке.
— Вэй здесь? Что он говорит? Кто осквернил гробницу? — гнусаво осведомился Сюаньжень.
Ван Шэн сосредоточился и попытался вызвать духа, но тот не отзывался.
— Его здесь нет, или он вообще меня не слышит. А ты можешь выйти на осквернителя по запаху? Если он столь силён, то тебя мутит, найти его проще простого…
— Пахнет жутко, — гундосо проговорил Сюаньжень. — Пошли на воздух, не то меня опять вывернет.
— Но ты можешь найти его? — Ван Шэн вышел из гробницы следом за Сюаньженем.
— Фу, вонища, — Сюаньжень извлёк из рукава веер и, обмахиваясь, по-прежнему держал нос в цветке пиона. — Найти-то я его могу, но есть проблема. Завтра надо проверить всех, кто сюда заходил из следственного управления, а также родственников покойного. Тут были буддийские бонзы, это точно, я их чую запах благовоний, кроме того, я слышу десяток запахов, но они только сбивают меня с толку. Однако есть ещё два — они-то чуть нос мне не угробили. Запах мертвого тела. Путанный какой-то.
— Что? — Шэн изумился. — Откуда здесь мертвецы, кроме Вэя?
— Не знаю, но их словно двое, и гнев одного страшен, как девять кругов ада демонов Яньвана, а второй точно слуга, но именно его запах сохранился на останках. Поутру во всем разберёмся. Я по запаху найду его в два счёта. Просто мочи нет сегодня по кладбищу в потемках плутать.
— Ты хочешь сказать, что этот мертвец сейчас где-то здесь, на Восточном кладбище?
Сюаньжень убрал пион, и его нос зримо дрогнул на ветру, принюхиваясь.
— Ветер юго-восточный… Похоже, что да, он в той стороне…
Ван Шэн мало что понял, но сам чувствовал себя неуютно, ибо оказался бесполезным. Вернувшись домой, он направился к своему домашнему алтарю, где кроме отца его матери и покойного старика Дуна на почётном месте стояла табличка Фу Юншена, Князя-призрака и его названного отца. Шэн долго молился, прося помощи, однако душа Фу тоже не отозвалась, Шэн только слышал в ушах чье-то тяжелое дыхание. Почему? В начале седьмого месяца владыка загробного мира Яньван отпускал души на две недели, поэтому в это время люди встречали своих родных, а в середине месяца — провожали. В дни седьмого месяца миры небес, ада и мир живых открыты друг другу. Почему же именно в это время и Вэй Сыюн, ни Фу Юншен не отвечали ему?