Созерцатель
Шрифт:
Он занялся поиском человека, который научил бы его драться. И вот первая удача – на соседней улице он обнаружил табличку военно-спортивного клуба, где учили стрелять и драться. Тренер обучался боевым искусствам в тибетском монастыре, тренера подкупил новый ученик необычайной собранностью, абсолютным послушанием и спокойствием юного мудреца.
В то лето он сменил школу, как бы отрезав свое прошлое, а через полтора года Эдик встретил девочку из старой школы. Девочка нравилась всем мальчикам, нравилась и Эдику. Он даже однажды набрался смелости и пригласил её в кино, и она согласилась, и он был тогда на седьмом небе от счастья. Девочка вспыхнула, увидев его, но поговорила с ним с минуту и сникла. Девочка не узнала
Эдика стали бояться все, даже учителя и родители, что ему очень нравилось. У него не стало друзей, и это его не смущало. Он шел к своей цели, он чувствовал сопутствующую удачу, предвидел свое успешное будущее – и это заставляло его холодное сердце возбужденно биться.
Однажды мальчишки из соседнего двора натравили на него добермана. Эту породу на западе называют не иначе как «собака-убийца». Злобно рыча, пёс подлетел к Эдику. Мальчик даже не шевельнулся и лишь в последнюю секунду выставил ребристую подошву ботинка, в которую со всего размаху влепилась морда черного пса. Эдик наступил на собачье горло, чуть склонился и внимательно наблюдал, как стихало дыхание, угасали глаза, дважды по гладкой шерсти прокатилась судорога… Мальчишки, натравившие пса, кричали из-за угла: «Не убивай его, пожалуйста!» Эдик отнял ногу. К животному вернулось дыхание, в полуоткрытых глазах появился блеск. Пёс приподнялся на крепких лапах, нерешительно оглянулся, заскулил, сел и уставился на человека, который медленно тянул руку к его загривку, неотрывно гипнотизируя жестоким взглядом. Пёс наклонил голову к земле, не спуская глаз с человека. Эдик схватил собаку за холку, встряхнул и тихо сказал: «На кого ты прыгнул, щенок! В следующий раз раздавлю как червя».
С того дня черный пёс сидел за углом дома, напряженно ожидая, когда откроется дверь третьего подъезда. И как только появлялся Эдик, пёс подбегал к нему на полусогнутых и сопровождал, заглядывая в глаза. Но лишь мальчик доходил до арки в соседнем доме, за которой начинался многолюдный бульвар, собака слышала короткое «домой» и послушно убегала прочь.
В тот вечер Игорь принимал гостя. К нему зашел на огонёк старый знакомый, бывший чиновник, которого еще на заре перестройки выгнали с работы за пьянство и прогулы. В стране уже несколько раз сменилась власть, социальный строй и общественно-экономическая фармация, а Славик по-прежнему пьянствовал и прогуливал, последние пару лет в должности дворника. Их встреча проходила по наезженному плану: Игорь читал стихи, показывал выдержки интересных фильмов, рассказывал что-либо занимательное, а Славик слушал, пил, закусывал и снова пил. Расстались они как всегда за полночь.
Утром Славик работал на крыше дома номер три и страдал от мук похмелья. Когда он со стонами, вытьём и рычаньем заканчивал долбежку пудовым ломом огромной глыбы льда на коньке крыши, в его несвежей голове пронеслась мысль об ограждении. Дело в том, что прежде чем сбивать лёд и снег с крыши, по технике безопасности полагается оградить место падения стойками с натянутыми канатами и предупредительными табличками. Славик знал об этом и обычно соблюдал правило. Только не сегодня, когда в голове пульсировала острая боль.
В это самое время к дому номер три подходил Эдуард с бельгийской снайперской винтовкой в чемоданчике. Предыдущим вечером он выбрал для засады пустующий чердак этого купеческого особняка: из слухового окна отсюда хорошо просматривался дом напротив, в котором жил Игорь. К тому же здесь имелся пожарный выход во двор, откуда легко выйти незамеченным. Охотник хорошо подготовил операцию, он действовал, как настоящий профессионал. Так, он легким шагом подошел к парадной двери, протянул руку, чтобы открыть её –
Врач скорой помощи обнаружил рядом с неподвижным телом чемоданчик, приоткрыл его, увидел разобранную винтовку и вызвал милицию. Приехал следователь ОБОПа, который вел дело о странных серийных убийствах и получил уникальный шанс к раскрытию заведомого «висяка». В тот же вечер следователь перебрал всех молодых одиноких мужчин в округе, вышел на Игоря, в его отсутствие проник в комнату и без труда нашел экземпляр договора охотника с жертвой. О, этот лейтенант Воронов оказался парень-не-промах! Он ради карьеры умел пойти в обход закона и догадывался, что ни одна жертва, подписавшая договор и получившая деньги, и рта не откроет, поэтому и не стал допрашивать Игоря. Следователь принялся раскручивать клубок, потянув за ниточку связей бизнесмена, находившегося в больнице.
Когда следователь максимально сузил круг подозреваемых и нащупал подход к организатору и основателю закрытого клуба охотников, его вызвал начальник. Он бросил на стол перед собой пять пачек долларов и спросил:
– Что выбираешь: эти деньги сейчас или пулю в лоб завтра?
Следователь подумал и вслух произнес:
– Как учат старшие товарищи, милиционер на работе повышает или раскрываемость, или материальное благополучие. Если не удается первое, я вынужден прибегнуть ко второму. – И сгрёб пачки денег в свой видавший виды портфель.
Через день в комнату Игоря вошел Василий и, казалось, заполнил своей громадной массой чуть не всё помещение.
– Слушай меня, Игорь, – устало прохрипел гость. – Мне стало известно, что вчера мента, который вёл дело о покушении на тебя, отстранили. Дело закрыли.
– Какое покушение? – вскинул брови созерцатель. – Никто в меня не стрелял.
– Ты подписывал договор с охотником?
– Да, какие-то бумажки подписывал. И деньги получил, и отдал тем, кому они нужны. Но ты за меня не беспокойся, Василий. Ничего у них не выйдет.
– Это ты так думаешь. Перед покушением киллеру на голову свалилась глыба льда, поэтому он не довёл дела до конца. А сегодня утром охотник в больнице пришел в себя. Он не отступится. Первая неудача только раззадорит его. Я о нем кое-что узнал. Это очень серьезный человек. Он не успокоится, пока не доведет дело до конца. Он все равно тебя застрелит.
– Да брось ты, Вася, – махнул рукой Игорь. – Ничего со мной не случится. Я уверен.
– Ты подумай получше, – строго сказал Василий, – если что, мои ребята могут его устранить. Только скажи.
– Нет, Василий, не скажу. Никогда. Меня убить – это пожалуйста, а я никого убивать никогда не стану.
В это самое время охотник который раз обходил огневую позицию. Чтобы не привлекать к себе внимания, он надел старый отцовский плащ, китайский, хлопчато-бумажный, из закрытого номенклатурного спец-распределителя. Плащ этот и отцу, и ему много раз приносил удачу. Эдуард шел прогулочным шагом, зорко наблюдая за окнами жертвы.
Как и обещал Макс, мишень оказалась не из легких. И вовсе не потому, что этот странный человек тщательно скрывался, или как-то профессионально уходил от преследования. Не было у него ни спецтехники, ни бронежилета, ни даже бронированного стекла на окнах. Дело тут было в том, чего так недолюбливал и даже боялся Эдуард – в его четкую работу проникала какая-то жуткая мистика. Как только охотник занимал огневую позицию и замирал с пальцем на спусковом крючке, к окнам подъезжал огромный грузовик. А когда, наконец, машина отъезжала, окна в комнате Игоря оказывались темными. Жертва снова ускользнула. И так много раз. Что-то постоянно мешало охотнику, разрушая его планы. Он вспоминал слова Макса о характеристике психолога, а так же и то, что они гуманисты, поэтому в случае второго прокола жертву отпускают. Мол, это судьба.