Созерцатель
Шрифт:
Я сейчас выскажу две фразы. Они на мой взгляд равноценны и верны. Первая: человек в земной жизни абсолютно одинок. Вторая: человек никогда не бывает один. Первое – от уникальности и неповторимости личности каждого человека, второе – исходит от непременного окружения человека людьми, ангелами, нечистыми духами. К тому же мы существуем в постоянном перекрестии взглядов тысяч, если не миллионов, людей, живущих на земле, в аду и на Небесах. Так «моно» – это как?.. – «де факто» или «де юре»?
Поэтому я люблю бродить в потоке моих соотечественников и молчать. Ведь молчание – это нечто общее, а слова – частность, примерно, как зрение и взгляд. Не зря же святые говорят, что молчание – язык будущей вечности. Не так ли?..
Охотник занял огневую позицию, положил палец на спусковой крючок и замер.
– На этот раз ты от меня не уйдешь, – шепнул охотник и выстрелил.
Пуля пробила оконное стекло и вошла в область сердца объекта.
– Ну вот и всё, – удовлетворенно произнес охотник, – а вы говорили «трудная мишень», а вы говорили судьба! – проворчал он, встал и собрался уходить.
В это время молодой следователь Воронов, парень-не-промах, поглаживая чемоданчик с очередной порцией «материального благополучия», ехал в новеньком «Ягуаре» от районной прокуратуры в сторону Садового кольца. Машину он выбирал себе тщательно, как невесту. С виду дизайн авто выглядел скромным, даже аскетичным, но в линиях корпуса вполне явно просматривался силуэт ягуара в прыжке. А если вспомнить, что под капотом урчит мощный движок с двенадцатью цилиндрами, то выбор становится понятным.
На душе молодого человека сверкало солнце и пели птицы. Где-то совсем близко брезжила блестящая перспектива отпуска на одном из островов Канарского архипелага в компании длинноногой подружки. Перед ним – одна за другой – сверкали картинки роскошной жизни: мулатки в бикини, высоченные пальмы, тропические цветы, комфортные бунгало под тростниковыми крышами, бассейны с голубой подсвеченной водой, скольжение серфингистов по огромным лазурным волнам, коктейли с зонтиками, знойная музыка и огненные танцы до утра. Жизнь удалась!
Оставалось метров пятьдесят до перекрестка, как вдруг вспыхнул желтый свет. «Ничего, прорвусь!» – рассмеялся Воронов и вдавил педаль акселератора в пол. Мощный мотор приятно взвыл и красный зверь послушно рванул вперед.
Эдуард дошел до машины, сел, завел мотор и, чувствуя приятное возбуждение, на высокой скорости выехал на перекресток. В серебристо-серый бок его «Паджеро» влетел мощный красный зверь. Как написали в утренних газетах: «Шансов у обоих водителей не было!»
В тот вечер мы с Игорем долго бродили по нашему скверу, обсуждая вопросы техники безопасности во время созерцания. Мой наставник предложил мне в качестве образного примера качели. Огромные такие, которые стоят в числе прочих аттракционов в Парке культуры. Однажды Матильда прочла в «МК» рекламную статью под названьем «Невинный экстаз». Там как раз о них и рассказывалось. Они с Матильдой сходили в парк и сели на качели. Когда их подняло на самый верх, под ними разверзлась пропасть глубиной в тридцать метров, куда они с истошными воплями рухнули. В самом низу перегрузки такие, что тебя вжимает в сиденье, страх при этом испытываешь неподдельный, животный, предсмертный. Потом тебя поднимает на высоту, и ты испытываешь блаженство невесомости.
– Так вот, – продолжил он мысль, – чтобы подняться в небеса, перед этим необходимо обязательно рухнуть в пучину ада. Перед блаженством необходимо принять страдания, и лучше, если они вольные. На практике это происходит, когда человек обращает внутренний взор на свои грехи, вспоминает их, видит их смертельную опасность. Это враги человека, за каждым из них стоит вполне конкретная мрачная сущность, которая желает лишь одного – совратить, заставить совершить преступление, а потом предъявить это как свершившийся факт, на посмертном суде обличить во грехе и утащить в ад. И только осознав степень своего падения, только осудив самого себя в ад, человек приходит к пониманию своего ничтожества и взывает к Спасителю: я сам ничто, я не способен справиться ни с одним грехом, спаси меня по Своей милости!
Вот когда человек из адской бездны грехов с Божией помощью возносится в Царство небесное. И только в такой последовательности.
А если человек возомнит
Нашему поколению христиан не дано подвигов, как уверяет в своих знаменитых письмах игумен Никон Воробьев. «Нам оставлено покаяние» – в этом наш подвиг.
А вот практический пример из реальной жизни монахов из «Отечника» свт.Игнатия Брянчанинова. Игорь достал свою знаменитую записную книжку и прочел вслух:
Был в некотором монастыре черноризец, по имени Ефросин, неграмотный, но смиренный и Богобоязливый. Он предал себя со всею покорностию в послушание игумену и братии. Они поручили ему служение в поварне, и в течении многих лет оставили его в этом служении. Занимаясь постоянно исполнением требований послушания своего, редко приходил он и в церковь, но, постоянно смотря на огонь, приводил в сокрушение свою душу, говоря со слезами так: увы, грешная душа! ты не сделала ничего угодного Богу! ты не знаешь закона Божия! ты не научилась читать книги, по которым славословят Бога непрестанно! по этой причине ты недостойна предстоять в церкви с братиею, но осуждена предстоять здесь, пред огнем. По смерти же будешь горько мучиться в будущем неугасимом огне. Таким образом добрый исповедник ежедневно очищал свою душу и тело.
Игумен того монастыря Власий, саном иерей, украшен был всеми добродетелями. Этому игумену пришло непреодолимое желание узнать, в какое место вселяются души монахов, подвизавшихся во время земной жизни. Возложив на себя пост и бдение, он начал молить Бога, чтоб Бог открыл ему это Однажды ночью стоял он на обычной молитве, и внезапно ощутил себя в состоянии исступления. Ему представилось, что он ходит по какому-то великому полю; на поле был рай Божий. Блаженный Власий, вошедши в рай, увидел древа благовоннейшие, осыпанные различными плодами, и насыщался одним благоуханием, которое издавали из себя эти плоды.
В раю он увидел монаха Ефросина, сидящего под одною из яблонь на золотом престоле. Увидев его и достоверно узнав, что это – он, игумен подошел к нему и спросил его: сын мой, Ефросин! что ты здесь делаешь? Ефросин отвечал: владыко! я за твои молитвы, в этом месте святого рая поставлен в стража Богом. Игумен, показав на одну из яблонь, сказал: дай мне с этой яблони три яблока. Ефросин тщательно снял три яблока и отдал их игумену.
По окончании Богослужения игумен приказал братиям, чтоб никто из них не выходил из церкви; призвав из поварни Ефросина, спросил его: сын мой! где был ты этою ночью? Ефросин отвечал: там, где ты просил у меня, чтоб я тебе дал, в святом раю. Старец: что просил я у тебя? Ефросин: то, что я дал тебе: три святые яблока, которые ты и принял. Тогда игумен повергся к ногам его, вынув яблоки из мантии своей, возложил их на святой дискос и сказал братии: эти яблоки, которые вы видите, – из святого рая. Умоляю вас: не уничижайте и не бесчестите неграмотных. Они, с верою служа братии, оказываются у Бога выше всех.
Когда игумен говорил это братии, Ефросин вышел из церкви и тайно ушел из монастыря в дальнюю сторону, избегая славы человеческой. Игумен разделил яблоки на благословение братиям; больные, бывшие в братстве, вкусив райских яблоков, выздоровели».
Признаться, этот разговор очень впечатлил меня. По сути дела, мне в обычной беседе простыми словами на вполне понятных примерах Игорь открыл тайну спасения души человеческой. Я молча снова и снова перебирал в памяти наш разговор и мысленно опускался в огненные низины покаяния простого монаха и восходил вместе с ним в небесные обители к «благовоннейшим древам райского сада».