Созвездие Девы
Шрифт:
– Мне необходима ваша консультация, – серьезно ответила Маргарита и шепнула одними губами: – по жилищным вопросам.
– Раз необходима, пройдемте.
«Вер, история Куприянова в верхнем ящике, как найдешь – иди к нему в палату. Я скоро подойду, только Марго ключи отдам».
Роскошная мадама собирается поселиться на съемной квартире? Гостиницы нынче не по карману? А спать она где будет, на коврике? А охрана?
Уловила мысленный смешок. Надеюсь, потом мне всё объяснят.
– Ну, привет, королева
Она театрально закатила глаза.
– Ты совершенно не меняешься! В гости приехала, брата навестить. Дорогого и единственного, между прочим!
– И в какой валюте я, по-твоему, дорогой? – Воропаев отпер дверь и посторонился, пропуская нежданную гостью.
– В долларах, конечно, мы с Котиком с другими не работаем. Еле отпустил меня, только представь! В Москве недавно одного бизнеса шлепнули, а в марте – еще двоих, так что теперь мы просто помешаны на безопасности.
Пока сестра осматривала кабинет («Тесно, душно, шкафы на психику давят! Окна, считай, нет. А это что за ужас на полу?! На твоем месте я бы возмутилась»), Артемий открыл тайник и достал оттуда связку ключей.
– Если помнишь, большой ключ от ворот, тот, что поменьше – от гаража. Охранку я снял, только не забудь…
– Знаю-знаю, «не подходи к дому, пока на брелоке не загорится красная кнопочка. В пристройку не суйся, а то я опять забыл, чего туда навертел» – передразнила она, умело копируя интонацию.
– Совершенно верно, – не обиделся Воропаев. – Уже не припомню, когда ездил туда в последний раз.
– А я контролирую, – похвасталась Маргарита, пряча ключи в сумочку. – Садовника нового наняла, так что к лету будут груши. Малина и смородина – само собой.
– И охота тебе возиться? Такую махину отгрохала, зачем-то передарила мне и, когда я вернул подарок, превратила ее в дачу. Там ведь можно полгорода поселить, одной прислуги полсотни, и всем надо платить.
– Скупердяй ты, братец. Сам денег не берешь и другим не даешь, – Марго убрала с его плеча невидимую соринку. Несмотря на более чем теплую погоду, ее руки обтягивали перчатки в тон плащику. Мадам привыкла к суровому климату Питера и, путешествуя, частенько промахивалась с нарядами. – В гости приедешь?
– Постараюсь вырваться на выходных.
– Что, не вовремя я? – понимающе спросила женщина.
– Не то чтобы совсем… Ладно, торжественно клянусь, что приеду в субботу.
– Я была у матери, – вдруг поделилась Маргарита, – недели с три тому назад. Она рассказала про вас… с Галиной. Всё-таки развелись?
– Вчера, – холодно ответил он.
– Ясно, – Рита слишком уж увлеченно играла замком сумочки. – Она никогда мне не нравилась. Впрочем, как и я – ей.
– Марго, давай не будем. Потом. Пашке сказать, что ты приехала?
– Лучше с собой его возьми, сделаем ребенку сюрприз.
На том и договорились. Воропаев проводил гостью до машины. Озабоченный безопасностью Котик и тут подсуетился: на больничной стоянке поджидал свирепого
«Если Вера потребует такие сапоги, пиши “пропало”»
Нет, о Вере думать нельзя, иначе до конца дня не стереть с лица довольной ухмылки. Вера, Вера… Сегодня ночью всё повернулось по-твоему, но награду получил я. Огромный шаг вперед, просто грандиозный. Прорыв. Мои прогнозы не сбылись: это лечится гораздо проще, чем предполагалось. Наверное, потому что ты сама искренне хочешь выздороветь. Я помогу тебе.
Артемий улыбнулся, вспомнив тонкие руки, овившиеся вокруг его шеи; нежные чуткие пальцы, исследующие его тело; мягкие неопытные губы, припухшие от поцелуев, но отвечающие с таким пылом, что он потерял голову и тут же забыл о пропаже. Она вздрагивала всем телом, извивалась от удовольствия, шептала его имя, заведя до такой степени, что они заснули только под утро. Вера всегда стеснялась своих чувств, но при этом совершенно не умела их скрывать.
Она идеально умещалась у него под боком. Маленькое, теплое, мирно сопящее чудо. Его чудо. Женщина. Такая хрупкая и такая мужественная. Несмотря на показную браваду, игра на публику чрезвычайно выматывала ее. Волна непристойных слухов давно схлынула, но перешептывания, косые взгляды и прочие «радости» преследовали Соболеву на каждом шагу. Вроде бы ах какое событие! Очередная сплетня из разряда «кто с кем спит», однако этот общественный резонанс начинал здорово бесить. К Воропаеву не цеплялись – себе дороже, но к Вере…
«Et si tu n’existais pas…»
– Я слушаю, – он удерживал телефон плечом, одновременно здороваясь за руку с Олеговичем и открывая тяжелую дверь.
– Ты не мог бы заглянуть в ординаторскую? – тихо попросила Вера.
– Теоретически, мог бы. Когда мне прибыть?
– Сейчас, – ее голос едва заметно дрогнул. Неужели что-то случилось?
– Иду.
У Жанны Романовой неожиданно выдалось свободное утро, поэтому она решила поскучать в ординаторской и выпить чашечку чая.
– Севыч?
– Да-да?
– Ты не в курсе, кто сожрал весь сахар? – она похлопала по донышку сахарницы, вытрясая последние крупинки.
– Не могу знать, дорогая, – флегматично отозвался Сева, растянувшись на диване с еженедельным изданием «Медицина сегодня». – Съешь конфетку.
– «Конфетку»! – передразнила Жанна. – Конфетки тоже слопали. Карлсоны атакуют, Малыши ведут огонь на поражение! Сахару жажду!
Когда мсье Романов начал всерьез подумывать о походе в буфет, просить сахара на пропитание, в ординаторскую под локоток, как две кумушки, вплыли Малышев и Сологуб. На левой лапище Толяна красовался внушительный гипс.