Спасибо деду за победу
Шрифт:
Неизвестно сколько времени продолжался этот бег от смерти. Минуты? Часы? Дни? Чужие голоса становились всё тише и тише. Чавканье вонзающихся в землю пуль было всё глуше и глуше. «Кажись ушли» - сквозь бег облегчённо подумал Виктор Борисович. И в этот момент торжества кто-то пнул его прямиком в копчик. Так больно и так обидно пнул!
От этого пинка Виктор Борисович слетел с ног и по инерции пропахал носом землю. Обидно конечно - но надо идти дальше. Виктор Борисович перекатился на спину, прямиком на выпирающий через материю рюкзака прямоугольник ноутбука. Попытался встать на ноги. И внезапно осознал, что ног-то у него и нет!
Подтянув подбородок
В этот момент громко зачмокало, зачавкало грязью прямо возле уха. Над Виктором Борисовичем склонилось озабоченное лицо неугомонного деда. «Витёк, ты штойко-то? Ранило штоль? Где болит у тебя?»
Виктор Борисович замычал, показывая грязным перстом куда-то в сторону ширинки. Дед легко, как ребёнка малого, перекантовал центнер живого веса Виктора Борисовича со спины на живот, без всякой жалости макнув его физиономией прямиком в земелюшку родимую. И замолчал ...
«Дед, ну что там?» - заелозил животом по грязи Виктор Борисович, плезиозавром изгибая шею в направлении собственной задницы. Дед молчал как рыба об лёд. Виктору Борисовичу удалось наконец изогнуться и увидеть. И что он там увидел - лучше бы конечно не видеть.
На пояснице Виктора Борисовича, прямо по черноте кожанки, расплывались тёмно-багровые пятна ... раз, два, три ... «Это что же ... позвоночник перебило мне?» Виктор Борисович опять попытался пошевелить ногами. Ног по-прежнему не было. То есть визуально они были - но на любые попытки ими воспользоваться никак не реагировали.
И в этот момент где-то на грани слышимости опять возникли те самые голоса. Адские твари шли по их следу, не желая оставить их в покое, не желая позволить им жить. «Дед, ну что там?» - нетерпеливо переспросил Виктор Борисович.
– «Ништо, Витёк ... я тебя дотащу ... донесу как-нибудь ...» - донельзя фальшиво ответил дед, и эта фальшь больно вдарила по нервам Виктора Борисовича. И вот тут Виктор Борисович всем существом своим осознал, что ВСЁ ...
Было ли Виктору Борисовичу страшно? Ну только если совсем чуть-чуть. Во-первых, как любой обыватель XXI века, Виктор Борисович был подсознательно непоколебимо уверен, что смерть - это то, что бывает с другими, а уж у него-то жизнь так и будет крутить и крутить колесо. И даже сейчас эта уверенность упорно не желала его покидать — хотя бы уже всё, ясно же, что не жить. А во-вторых - он так уже устал за время этой бесконечной беготни по лесам и болотам ... ну что же - не он первый и не он последний. 27 миллионов погибло на этой войне - будет значит он 27 миллионов первым. В конце концов, он же сам сюда хотел. «Уж всяко лучше чем там безработным недопенсионером по помойкам шариться ...»
И от этих-то мыслей наполнился Виктор Борисович множеством эмоций. Были в числе этих эмоций и жалость к себе, любимому ... и гордость за своё скромное геройство ... и страх неминуемого, неизбежного и очень скорого небытия ... и сожаление о том, что так и не довелось ему выиграть войну и на рейхстаге расписаться ... и запоздалое беспокойство об оставшемся там, в XXI веке, Дениске ... и в конце - горькая решимость сделать всё как надо и правильно закончить свою такую долгую, глупую и бессмысленную жизнь.
«А я ведь в космос мечтал летать» - ни к селу ни к городу подумал Виктор Борисович. Оттолкнувшись руками перекатился на спину.
Дед молчал. Птички пели. От земли сквозь кожанку поднимался холод, заливая усталое тело Виктора Борисовича. «Дед, не тяни! Давай, мать твою за ногу! Давай уже!» - не выдержав, выкрикнул Виктор Борисович.
И тут дед легонько щёлкнул Виктора Борисовича в переносицу. «Он что, издевается надо мной?» - обиженно подумал Виктор Борисович. И вдруг увидел сверху маленькую лесную полянку. Посередь полянки на земле валялся, разметавшись, толстый массивный мужик в грязной кожаной куртке и таких же грязных джинсах. А во лбу у мужика красовалась аккуратная такая дырка. А рядом с тем мужиком стоял другой мужик, воздев лицо к небу - и выл как раненый волк, перемежая всхлипы бессвязной многоэтажной матерщиной.
«Чё эта они?» - подумал Виктор Борисович и полетел вверх, вверх, прямиком к мутным серым облакам, через которые робко проглядывало нежаркое ещё солнышко.
– «Так это что же, я умер чтоль? Пал смертью храбрых в бою с немецко-фашистскими захватчиками? И сейчас меня там родственники встречать будут?»
«Да не, какие родственники» - инженерная привычка к логическому мышлению не изменила Виктору Борисовичу даже после смерти.
– «Дед вон он, слезу у моего трупа точит. Батя вообще в первый класс ходит ещё. Прадед-лишенец чтоль встретит?»
Виктору Борисовичу стало интересно встретиться с невиданным никогда прадедом, и он полетел быстрее, пронзая серые, сочащиеся влагой облака. Впереди нарисовался огромный сияющий круг, похожий на тот, через который они с дедом попали в сорок второй - но только намного больше и намного ярче. «Рай наверное» - подумалось Виктору Борисовичу.
– «Я же пал смертью храбрых. Значит мне рай полагается» - и рванул туда в чаянии знакомства с прадедом.
Но наперерез Виктору Борисовичу метнулась некая чёрная точка. По мере приближения точка превратилась в мрачного мужика, облачённого в потёртую кожанку и спортивные штаны. Бритая под бильярдный шар голова мужика была бугриста и покрыта многочисленными шрамами.
– «Это что ещё за хрен с бугра? Это явно не прадед» - подумал Виктор Борисович и пошёл на сближение с неожиданной помехой. Но о чём они говорили и до чего договорились - это совсем, совсем другая история, не имеющая никакого отношения к делам земным.
Глава 13. Имя же его сам ведаешь.
– «Докладывайте, Гельмут, что там у вас?»
– «Герр обер-лейтенант, на нашу засаду вышло двое русских. Один в форме, другой гражданский. В ходе боя гражданский был ранен. Второй добил его и скрылся».
– «Эти русские - настоящие варвары, Гельмут. Наши потери?»
– «Ефрейтор Ферзиг убит наповал, рядовой Полански легко ранен. Скрывшийся русский, судя по всему, был опытным бойцом».
– «Далеко не уйдёт. Что-нибудь ещё?»
– Герр обер-лейтенант ... этот убитый русский ... он странный какой-то ...
– «Что значит странный? Выражайтесь яснее, фельдфебель!»
– «Он странно одет. Не как русский. Герр обер-лейтенант, я в детстве жил с родителями в Америке. Этот русский одет ... одет как американец! Вам лучше взглянуть самому».
– «Не морочьте мне голову, Гельмут. Я за этот год на дохлых русских уже насмотрелся до тошноты. Отдайте труп местным, пусть закопают где-нибудь. Американец ... вы, Гельмут, фантазёр как все баварцы!»