Спасите, мафия!
Шрифт:
Мне вдруг стало жутко, и я перевела взгляд на Бельфегора, а Минк пробежал по его руке, согнутой в локте, вниз, и Принц поднял его, позволив норке оказаться носом на одном уровне с моим лицом. Отвлекающий маневр? Фигушки вам, гении хитрости…
— Бэл, я не стану спрашивать, как это произошло, — вздохнула я, переводя взгляд на Минка. — И не потому, что мне не интересно, а потому что я знаю: ты всё равно не проиграл. Наверняка это была какая-то катастрофа. Потому уточнять смысла нет.
— В точку, — хмыкнул Принц. — Иного исхода быть не могло, думаю.
— Печально это, — пробормотала
— Не скажи, — подозрительно мирным тоном заявил синьор Каваллини. — Зато у Принца появился второй в его жизни друг после Минка.
— А в моей — первый в человеческой расе, — уклонилась от уточнений я, считавшая абсолютно всех зверей своими друзьями.
И тут норка неспешно протянула правую переднюю лапку к моему лицу и осторожно коснулась розовыми и очень холодными подушечками моей щеки. Потыкав меня пару раз, Минк ехидно усмехнулся, а я немного нервно улыбнулась ему в ответ и спросила Принца:
— Можно его погладить? Или не стоит?
— Думаю, он позволит, — пожал плечами Бэл. — Но не касайся Пламени Урагана.
Я кивнула и начала осторожно гладить ехидную норку по спине, с грустью улыбаясь ей и опасливо переминаясь с ноги на ногу из-за близости провала. Минуты через три Минк словно засмеялся и ушки его полыхнули так, что пламя почти коснулось моего лица. От неожиданности я вздрогнула, а потом зашипела на этого изверга не хуже кобры:
— Ты что творишь, дитя полей и огородов? Нельзя же так резко! Весь в хозяина, право слово! Один на крышу тащит, второй — на костер!
И зверь, и его хозяин ехидно рассмеялись, причем непонятно, как могла смеяться норка, но факт остается фактом. Я поморщилась и отвесила живности несильный щелбан в нос, а она почему-то склонила голову на бок, словно оценивала меня, а затем, явно всё для себя решив, перевела взгляд на Принца, ухмыльнулась (да, я знаю, что это животное, но это так!) и вдруг ткнулась носом в мою щеку. Я фыркнула и заявила:
— Подлизываться нехорошо. Я тебя и так простила. А если это ты так симпатию проявляешь, прекращай на Принца коситься, ехидна пушистая.
Не знаю, почему мне казалось, что Минк смотрел на Бэла, но это было так. Я вообще животных понимаю куда лучше, чем людей… Норка ухмыльнулась и вновь ткнулась носом в мою левую щеку, явно не собираясь больше отлипать. Страх потихоньку отступал, а на его место приходило душевное тепло и понимание того, что гордая норка меня всё же приняла, как и ее хозяин, а это не могло не радовать!
— Прекращаем! — вдруг заявил жадный господин Каваллини, и Минк, расхихикавшись (ну, или в его случае — расшишишикавшись, потому как их с Принцем смех до безобразия похож), провел лапкой по моей щеке, словно в одобрительном жесте, и промчал на плечо Бэла.
— Ревнуешь лапочку? — фыркнула я, расстроенно глядя на норку Урагана.
— Нет, но Принцессе стоит посмотреть на часы, — удостоил меня ответом Принц, причем таким тоном, словно в сотый раз объяснял первоклашке, сколько будет один плюс один.
Я вздохнула, а Бэл выудил из кармана коробочку, и Минк, махнув нам на прощанье лапкой, буквально втянулся в нее, став вдруг белым призрачным облачком.
— Итак, посмотришь? — усмехнулся Принц, разворачивая меня, снова растерявшуюся
— Угу, — притворилась совой я и, подняв-таки руку на уровень лица, озвучила данные с циферблата: — Три часа десять минут.
— Как я и думал, — ничуть не удивил меня Гений Варии. — Тогда нам стоит идти, не находишь?
— Нахожу, — радостно и облегченно выдохнула я.
— Повернись ко мне лицом. Сама, — скомандовал Бэл, а я подумала, что его хитромудрый тон не предвещает ничего хорошего, но решила положиться на него и осторожно обернулась. Оказавшись с гражданином Каваллини чуть ли ни нос к носу, впрочем, это преувеличение, учитывая десятисантиметровую разницу в росте в пользу Принца, я слегка поежилась от неприятного впечатления, но Бэл начал отступать назад, к выходу на чердак, и я двинулась следом. Однако, сделав пару шагов, он замер и вопросил:
— Ты мне веришь?
Я опешила, но всё же кивнула и пробормотала:
— Верю.
В следующий миг Бэл усмехнулся и прошептал: «Я в любом случае поймаю тебя. Потому что я Принц», — а затем быстро отошел от меня к спасительной двери. Я замерла. Паника, одиночество, глупые мысли о том, что я непременно разобьюсь, захлестнули меня, и я почувствовала, что оседаю на крышу. Оказавшись на четвереньках, я попыталась ползти к выходу, но тело меня не слушалось и пошевелиться я не могла в принципе — лишь дрожала и судорожно сжимала кулаки. Акрофобия, то есть боязнь высоты, всё же самый сильный вид моих фобий, и его я преодолеть не в силах…
— Не сдавайся, — раздался где-то вдалеке, словно сквозь вату, голос Бэла. — Просто иди на мой голос. Принц ведь рядом, Принцессе нечего бояться. Он поймает своего единственного друга среди людей. Поверь.
И, что удивительно, я поверила. Не его словам о том, что он меня поймает, а его словам о том, что я его единственный друг, а это значило лишь одно — он не отдаст меня, не отдаст никому и ничему, даже самой Смерти. Сжав зубы так, словно меня собирались клеймить, я всеми силами попыталась сконцентрироваться на голосе говорившего какие-то обыденные подбадривающие слова Бельфегора, и всё же нашла в себе силы двинуться вперед — на этот голос, к спасительному маяку в океане хаоса и ужаса, сковавшего меня по рукам и ногам. Я ползла безумно медленно, безумно долго, да и просто безумно, но как только перед моим носом возникли знакомые бежево-розовые сапоги, а на плечи легли ледяные ладони Принца, я рассмеялась. Безумно, истерично, надрывно, чувствуя эйфорию от того, что я всё же это сделала — достигла своего маяка, не врезавшись в скалы…
— Ши-ши-ши, а Принцесса и впрямь умеет веселиться, — протянул Бэл и, рывком поставив меня на ноги, прижал к себе и обнял. Я стояла, а точнее, удерживалась в вертикальном положении лишь за счет его объятий, но вцепившись руками в полосатую кофту, смеялась, как абсолютный параноик, и думала: «Да! Я это сделала! Я снова была на грани!» Эйфория от того, что победила в схватке со смертью, адреналин от удачного эксперимента над самой собой, радость от того, что снова достигла своего предела, но всё же сумела не рухнуть в пропасть отчаяния, не сдалась… и полет. Бесконечный полет души в бездну…