Спасите, мафия!
Шрифт:
— Ну чего? Опять проблемы? Стесняемся? — удрученно спросил я. За что мне, на мои седины, этот геморрой? Что-то фраза корявая, да и ладно.
— Некоторым просто есть что скрывать, — заявил царек и начал размундириваться.
— Заткнись, отброс! — рявкнул длинноволосый мужик. Что-то я не понял. Ну не пол же он скрывает, верно? Мужик-мужиком, не прикопаешься. Вроде. Зато царька отбросом обозвали — хоть какая-то радость!
— Ши-ши-ши, наш капитан решил разойтись и разнести данную халупу по кирпичику? Неужто решил сдаться, а?
— Врооой!
От
— Скуало, ты же всё равно не отступишься, — разулыбался он, возродив свою вечную маску добрячка-обрадушка. — Какой смысл ругаться с Бельфегором? Он тебя просто провоцирует, но ты всё равно не уйдешь. А баню вы и впрямь можете разнести, если продолжите.
— Именно, — подтвердила ничуть не смутившаяся царская морда, не ведавшая слова «стыд». Как я понимаю эсеров, Ленина и народ…
— Еще слово, Бэл, и я порублю тебя на фарш! — пообещал седой мужик и начал стягивать куртку.
— Ямамото, думаешь, стоит? — косясь на истеричного патлатого парня, тихо спросил японца другой блондин, уже скинувший водолазку.
— Уверен, — кивнул чернявый, а его товарищ, любящий глотку драть, заорал:
— Хватит обсуждать меня, мусор! Ничего страшного не случится, если один отброс узнает мою тайну!
Чего? Это он меня так назвал?! Ну, всё…
— Тайну? Что, волосы пол лучше морды характеризуют? — решил ответить хамством на хамство я.
— Врооой!
— Ши-ши-ши, капитан, а Вам не только Принца надо затыкать!
— Спокойно, учитель!
— Дурдом.
Последнее слово сказал я, и тут царек, всё это время расшнуровывавший какие-то жуткие сапоги неясного фасона (царская мода, блин! Всё не как у простых смертных — что прическа, что ножи, что обувь. Под стать мозгам набекрень!), вдруг стянул водолазку. И вот тут я впал в транс. Не, на ферме чего только не бывает: то на вилы напорется рабочий, то с лошади навернется, то еще что. Но таких шрамов я в жизни не видывал. У него всё тело было исполосовано не хуже, чем его же собственная рубашка! И шрамы от рваных ран у него были, и от ожогов, но больше всего присутствовало тонких белых шрамов от порезов, словно парня пытали. Заметив направление моего взгляда и тотальное охренение, царек зашипел и заявил:
— Что, никогда не видели боевых шрамов? Каждый, кто имел отношение к этим отметинам, сейчас в земле! Принц не прощает ни обид, ни оскорблений, ни угроз. Что говорить о физическом нападении?
— Что вы за люди такие?.. — пробормотал я и пошел в парную.
Что-то мне как-то нехорошо. Этот идиот с таким видом про убийства говорил, словно подвиг совершил, а не преступление! Как так можно? Он же людей жизни лишал! Надо с Машкой поговорить. Пусть пнет их отсюда куда подальше! Или она знает? Сестры тоже в этом заговоре замешаны? Тьфу ты, ну ты! Что ж делать?
— Игорь-сан, — раздался над моим ухом голос японца. Я вздрогнул
— Да не боюсь я его! — возмутился я. — Но с сестрами поговорю! Если вы преступники, вас в тюрьму надо, а не…
— Мы не преступники, — перебил меня наглый малец. — Наоборот. Мы помогаем поддерживать порядок в нашей стране.
— Не верю, — хмыкнул я.
— И не надо. Главное, что это правда, — улыбнулся парень и уселся справа от меня.
Странно, но я ему почему-то поверил. Наверное, глаза у него слишком честные были. А точнее, я ему не поверил, но решил не влезать. А то как с трансформаторной будкой получится — написано: «Не влезай, убьет!» — а ты лезешь. И в результате в морге пополнение…
— Хрен с тобой, рыбка фугу, — вздохнул я, блеснув знанием японских рыб. — Не буду с сестрами общаться. Но если вы что-то…
— Всё будет хорошо, — снова перебила меня эта мелочь невоспитанная. — Мы никогда не причиним вреда сестрам.
— Ага, только работникам, — поморщился я.
— Мы никого не убьем — это факт, — задумчиво ответил он, и я решил махнуть рукой. В конце концов, не мои это проблемы. Не мои.
Следом вошли блондины: шрамированный царек и адекват, раскрашенный татуировками, как полотно Шишкина — деревьями. Правда, я эти картинки разглядывать не стал — оно мне надо? Только коня на левой руке мельком увидел, да солнце. Эх, молодежь… Ну да ладно, какое мое дело, чем там иностранцы свои останки портят? Никакого. А последним из этой партии камикадзе в парную вплыл намотавший полотенце на левую руку волосатик. Интересно, чегой-то он? Да и полотенце странно намотано было: от локтя вниз трубочкой — скрывало кисть и свободно свисало ниже нее. Но хоть мне и показалось что-то в этом во всем ненормальным, я не стал уточнять — ну их всех. Только одно надо было выяснить:
— Железа ни у кого на теле нет? — хмуро спросил я.
— Нет! — ответил волосатый блондин и уселся на дальний от меня край второй лавки. Короче, рядом с полатями приземлился. Рядом с ним сидел нормальный итальянец, а дальше — резаный-недорезанный «белый».
— Ладно, будем знакомы, — решил проявить вежливость я. — Меня Игорем можете звать. А из вас кого как величают?
— Плохая память? — поддел меня королек — птичка певчая.
— Не прислушивался, — одарил я его ледяным ответом.
— Можете обращаться ко мне: «Принц»! — заявил выживший, что обидно, представитель царской династии. Гонения, видать, жуткие на их семью были, раз он, бедный, так умом тронулся… Да и чхать на него.
— Дино, — с улыбкой ответствовал адекватный итальянец.
— А я Ямамото, — даванул лыбу мой сосед.
— Врой! — это имя? Хе-хе. — Суперби Скуало, но лучше звать капитаном!
— Ага, разбежался, — нахмурился я. — Я в армии радистом служил! Сержантом был! Нечего мне тут звания итальянские в нос тыкать — вы в России!