Спорим, она будет моей?
Шрифт:
У меня пересыхает в горле. Я еще не встречала людей, которые бы выворачивали свою душу перед первым встречным. Это так странно. И одновременно так круто! Кажется, я здесь именно за тем, чтобы это услышать. Невиданное везение!
— Но, ведь, наверняка, были, — я стараюсь говорить медленно и аккуратно, — и другие.
Она поворачивает ко мне голову, и весь ее вид теперь какой-то настороженный и даже испуганный.
— Ты ведь такая красивая, — добавляю быстро, и она тут же расслабляется.
— Да-а-а. Были. Но… Можно скажу честно? Я была такой дурой. Матвей любил меня
Она замолкает и водит пальцем по полу, рисуя невидимые узоры. Я смотрю на нее, и все меняется. Я больше не вижу в ней света и энергии. Я вижу девчонку, которая наделала ошибок и сожалеет об этом. Она поступила с Матвеем жестоко, очень жестоко. Но она расплачивается за это. Черт возьми, она несчастна. И он тоже.
Я больше не хочу на нее смотреть, не хочу ее видеть. Потому что я знаю, если этих двоих сейчас поставить рядом, их история продолжится. Погано!
Я думала, что пришла сюда, чтобы посмотреть на высокомерную холодную девицу и убедиться, что я – лучше. Но я прониклась к ней, да еще и узнала, что эти двое до сих пор не забыли друг друга. Оказывается, я хотела выяснить, что он теперь свободен, а она – всего лишь призрак из прошлого, а в итоге разбила свое сердце собственными руками. В этом во всем паршивом душевном состоянии есть только один плюс: я кое-что поняла о себе. Несмотря на все гнусные и злые поступки Калиновского, несмотря на все его манипуляции и игры, несмотря на его вечную насмешку в глазах, он мне небезразличен.
И именно поэтому я бормочу какие-то извинения и выскакиваю из студии как черт из табакерки. Диана многословно и громко просит меня остаться, но я не в силах это терпеть и дальше. Мое щеки в очередной раз становятся мокрыми. И что? Я – Плакса! И я это принимаю!
Глава 35. Матвей
К счастью, дома никого нет. Врубаю музыку на полную мощность, колонки дребезжат, и пол немного вибрирует. Нужно отвлечься, вышвырнуть все надоедливые липкие мысли из головы. И я знаю, как это сделать. Помимо музыки, заполоняющей все вокруг, мне нужен чистый лист бумаги и карандаш. На какое-то время меня отрубает, и это – именно то, что мне сейчас требуется.
Снова становлюсь собой, когда рисунок уже закончен. Критически осматриваю то, что только что сотворил. Получилось хорошо. Лучше, чем я ожидал. Значит, мне удалось запомнить все мельчайшие подробности. И это не удивительно.
У меня получилось воссоздать тот самый момент. Олеся смотрит на меня с бумаги каким-то по-ангельски чистым взглядом, будто бы я – самое важное, что есть в этом мире. Я не заслуживаю этого, но просто обязан был оживить это воспоминание. Потому что я хочу помнить, хочу видеть это каждый день. Не могу позволить себе забыть это чувство. И то, что она сделала дальше… тот ее хрупкий осторожный поцелуй… Как я мог допустить это?! Влад был прав, я не должен был втягивать Олесю в свои игры, это неправильно и безнравственно. Тогда я не знал, что буду чувствовать, мне казалось
Нужно проветриться и до конца продумать, как поступить дальше. Шагая по сырому асфальту, я думаю о том, что не хочу больше оправдывать свои поступки. Пора уже принять тот факт, что я – просто дерьмовый человек. Да, наверное, я таким был не всегда, и мне очень хочется винить обстоятельства и других людей, но правда в том, что я допустил это. Я позволил себе стать слабым, я позволил себе стать злым и обиженным на всех и вся, я позволил себе вмешаться в жизнь Олеси и каким-то непостижимым образом смог добиться ее хорошего отношения.
Сразу же вспоминаю о Владе. Неважно, что он до сих пор страдает из-за своей первой любви, он смог запихнуть свои чувства подальше и жить с этим. Он настолько сильный, что пожертвовал собой и отношениями с братом, чтобы не мешать чужому счастью. Я восхищаюсь им. И я сделаю то же самое. Мне нужно отпустить ее, я больше не хочу пачкать ее чистую душу своими грязными руками.
Ну да. Пришел сюда по инерции. Что ж. Здесь все началось, и здесь же и закончилось. Это место идеально подходит для того, чтобы просто посидеть в тишине напоследок.
Усаживаюсь прямо на мокрую траву, какая разница? Это пустяки. Зато я подоспел вовремя, как раз садится солнце. Я стал редко бывать здесь, наверное, это к лучшему. Каждый раз на этом Плато я думал о Диане и о себе несчастном. Сегодня я думаю о том, какое будущее ждет Олесю. Она такая умная и добрая, сопереживающая и смешная. Она – удивительный человек уже, и я улыбаюсь от мысли, какой она станет в будущем, когда ее внутренние лидерские качества раскроет кто-то, достойный ее. Конечно, не я. Даже думать забудь!
Прислушиваюсь к пению птиц и шуму машин где-то вдалеке. Никогда не обращал внимания на то, сколько здесь можно услышать всяких звуков. И шепот ветра в высокой траве, и жужжание шмеля, ищущего место для ночлега, и треск веток, как будто где-то совсем рядом пробирается сквозь кусты какой-то дикий зверь. Или… Или человек. Неожиданно на меня накатывает волна необъяснимой радости. Я вскакиваю на ноги и оборачиваюсь. Ну, конечно, это Олеся! Кто еще может знать об этом месте?
Это не Олеся.
Смотрим друг на друга несколько невыносимо долгих секунд. Затем она нарушает тишину:
— Я… не знала, что ты здесь. Даже не надеялась на это.
Сколько раз я мечтал встретить ее на этом самом месте. Сколько раз фантазировал, как высказываю ей все, что во мне накопилось. Но сейчас… Мне просто нечего сказать.
Диана выглядит почти такой же, какой я ее запомнил. Только волосы стали длиннее, а взгляд – тоскливее.
— Ностальгия напала? — усмехаюсь я.
Но мне совсем не до смеха, если что. Я вдруг понимаю, как выглядит эта картина. Она небось думает, что я так и сижу тут с момента нашего расставания. Да и… в каком-то смысле так и есть.