Сталин. История и личность
Шрифт:
50 Письмо меньшевика Михаила Якубовича генеральному прокурору СССР о процессе меньшевиков в 1931 г. Неполный перевод этого самиздатского документа на английский язык смМеЫиеЫеиК. Бес Н15югу)ис1ве... Р. 125-131-
31СИщаА. ТЬе Кия51ап Еш^та. БопЬоп, 1940. Р. 227. О том же писал Якубович генеральному прокурору СССР. Рой Медведев (Бес Шйсогу ,]ис1ве) утверждает, что после нескольких голодовок Суханов был освобожден, но в 1937 г, его расстреляли.
32 О происшедшем с Рубиным сообщила его сестра. См.-.Мес1еес1еи КоуА. Бес Ншогу)ис1§е,.. Р. 132-136.
335егуе V Метопй о Г а Кеуо1шюпагу, 1901-1941 Тгапй.
V.,, ‘ 1. I'-–
Яг* ^-.IV
и'-
* 'Л-1
\(у ’от и<) :– чт,х; *-
пь* г -я-1
*•
А'
* г\ »
!•
,'ЦГл
• ''Л:
:
П-!Г
г; т:Кея3'п . тн.
– о ,
НОН”?4.'*1
гц;»Уг- ’., \\ .,-р
')?' ;«Н.
1(1
НОЮ'Ас'
В конце 20-х годов Советский Союз был еще преимущественно страной крестьянской. Более 4/5 150-миллионного населения проживало приблизительно в 600 тыс. деревень и сел, рассеянных по всей территории огромной страны. Следовательно, когда мы говорим о «второй революции') в деревне в 1929-1933 гг., то подразумеваем, что она затронула все общество.
На жизни горожан переворот в деревне сказался не только в резком ухудшении снабжения продуктами питания. Революционные перемены происходили также в городах. Нэпманы, которым в 1926-1927 гг. еще принадлежало 80% мелкой промышленности и более 1 /3 всей розничной торговли, исчезали так же, как исчезали из деревни сельские хозяева. Индустриализация означала не только строительство заводов в городах — она также отчасти вела к завоеванию городским населением необъятных просторов России. В некоторых местах возникали целые новые города, становившиеся аванпостами промышленной урбанизации в тех местах, где еще недавно была голая степь. Наиболее яркий пример — Комсомольск-на-Амуре, возведенный на Дальнем Востоке город с населением в 70 тыс. человек. Другой пример — Магнитогорск.
Насильственное переселение стало уделом очень многих согнанных со своих мест крестьян и других категорий населения. Однако еще страшнее была участь большего количества людей, отбывавших заключение и выполнявших самые тяжелые работы в особых лагерях, входящих в быстро расширяющуюся систему использования принудительного труда заключенных. Это придает вес гипотезе о том, что сталинская стратегия террора отчасти строилась на невысказанной идее использования в гигантских масштабах принудительного труда в народном хозяйстве. Вообще, идея и — в меньшей степени — практика использования принудительной рабочей силы восходят ко временам Ленина. Тогда же возникло представление о воспитательном значении принудительного труда. Концентрационные лагеря, предназначенные для изоляции тех, кого считали политическими врагами, появились вскоре после революции 1917 г. В 1924 г. Дзержинский предложил съезду деятелей советской юстиции использовать концентрационные лагеря для проведения «политики колонизации». В этих целях лагеря решено было размещать на еще не освоенных территориях; «где будет возможно, заставить заключенных — нравится им это или нет — заниматься производительным трудом»1. Сталину лишь осталось претворить эту идею в жизнь, причем таким образом, что для бесчисленного множества людей «производительный труд» стал означать сводящий в могилу непосильный труд ради получения полуголодного пайка, едва лишь поддерживающего существо-
вание. Теперь все лагеря находились в подчинении вновь созданного особого отдела ОГПУ, получившего название «Главное управление исправительно-трудовых лагерей» (или ГУЛАГ). Слово «исправительный» не имело вообще никакого смысла, так как практически ко всем заключенным относились как к врагам, цель жизни которых — работать, пока их страдания не облегчит смерть. По своем истечении сроки заключения
Число лагерей быстро росло. Так же быстро увеличивалось и количество заключенных: по приблизительным подсчетам, 320 тыс. человек в 1928 г.,ав 1931 г. почти 8 млн2. Многие заключенные превратились по спискам в «наемных рабочих», использовавшихся на гигантских стройках ОГПУ, вроде Беломорско-Балтийского канала, проект строительства которого в 1930 г. лично одобрил Сталин. Принудительный труд использовался не только на стройках, но и на лесоповалах, сооружении дорог, в шахтах. Нередко ОГПУ заключало соглашения на применение подневольной рабочей силы с такими ведомствами, как, например, Наркомат рыбной промышленности. С 1929 г. сфера приложения принудительного труда определялась каждый год в рамках пятилетнего плана3.
Особый интерес Сталин проявлял к такой области экономики, как добыча золота. Это был источник твердой валюты, столь необходимой для финансирования индустриализации. Во главе Золотого треста встал в 1927 г. старый большевик Александр Серебровский. Назначению Серебровского предшествовала его беседа со Сталиным. Последний, прочитав рассказ «Золото Саттера» и другие произведения Брета Гарта, посвященные золотой лихорадке в Калифорнии, объявил Серебровскому, что те процессы, которые определили историю Калифорнии, аналогичны тем, которые пройдут в окраинных регионах России. Сначала будут добывать золото, а потом перейдут и к добыче других полезных ископаемых — угля, нефти, железной руды и т. п.4 В 1931-1932 гг. в рамках ОГПУ было создано особое подразделение, получившее название Даль-строй. Штаб его находился в Магадане. Перед новой организацией была поставлена задача — развитие золотодобывающей промышленности на Колыме с использованием принудительного труда. При своем первом руководителе Эдуарде Берзине Дальстрой проводил жестокий курс, и сибирская «золотая лихорадка» совершенно не походила на ту, которая поразила воображение Сталина при чтении Брета Гарта.
Западные историки зачастую используют слово «модернизация», характеризуя процессы индустриализации и урбанизации в СССР в годы первых пятилеток. На мой же взгляд, эти процессы явились прямым возвратом к тому, что более двух столетий назад практиковалось Петром Великим, применявшим принудительный крепостной труд на заводах и стройках. «Урбанизация» восточных регионов СССР была главным образом процессом роста империи ГУЛАГ5.
Революцию в деревне возглавили горожане. В 1930 г. в деревню было направлено 180 тыс. рабочих бригад, которые должны были заниматься организацией колхозов и ремонтом сельскохозяйственной техники. Еще одним проявлением вторжения города в деревню стал осуществляемый по решению Ноябрьского (1929) пленума ЦКВКП(б) набор так называемых двадцатипятитысячников — заводских рабочих, посылавшихся после прохождения краткосрочных курсов в деревню для организации колхозов. Большинство из них (около 4Д) были либо коммунистами, либо комсомольцами6. Официальная пропаганда называла их добровольцами, представителями стихийного движения среди рабочих, готовых возглавить революцию в деревне. Часть двадцатипятитысячников горела энтузиазмом быстрее осуществить коллективизацию. Некоторые присоединились к этому движению, соблазнившись обещанным материальным вознаграждением. Кое-кто из энтузиастов возвращался из деревни с негодованием. «Слишком много там несправедливостей, — говорили они, — это не коллективизация, а грабеж»7.
Стратегия террора в действии
Государственный террор включает в себя три элемента. Первый из них — это политическое руководство страны, использующее методы террора в своих целях. Второй элемент — та меньшая часть населения страны, которая избирается в качестве жертвы, причем таким устрашающим образом, чтобы оставшееся большинство, т. е. третий элемент, наблюдая их незавидную участь, стало бы действовать так, как того хотело политическое руководство. Одной из причин террора может быть смертельная ненависть вождя к жертвам. В этом случае (т. е. при сталинском терроре в деревне) первоначально преобладали политические соображения, однако, как мы увидим позже, реакция крестьян на политику террора привела Сталина в ярость.