Сталин. История и личность

Такер Роберт

В крайней ситуации и после нее л

_;– 1 У Т^; ".г I

К концу февраля 1930 г. в верхних эшелонах власти в Москве происходило нечто серьезное. Сталин на какое-то время выпустил из рук руль управления событиями в деревне. Они угрожали выйти из-под контроля в результате его «наступления по всему фронту». Страна оказалась в чрезвычайной ситуации. Это сильно встревожило кое-кого из высокопоставленных лиц, и они наконец высказались, призывая к отступлению. Сталину ничего не оставалось, как согласиться с ними: кажется, он и сам понял, что альтернативы нет.

Результаты сокрушительного натиска коллективизации оказались впечатляющими — правда, только на бумаге. Уже 20 февраля около 14 млн крестьянских хозяйств было занесено в списки как коллективизированные²⁹. Это означало,

что в самый кратчайший срок — примерно за семь недель после 1 января — силой удалось загнать в колхозы почти 10 млн крестьянских семей. Скрывавшаяся же за этим мнимым чудом действительность — хаос в деревне. Террор заставил середняка «вытянуться», т. е. записаться под нажимом в члены колхоза. Однако террор не смог убедить середняка в необходимости серьезного сотрудничества с властью. Многие вновь созданные колхозы существовали лишь на бумаге. В донесениях с мест, направляемых в Москву в течение всего января 1930 г., говорилось о том, что большое количество крестьян покидает колхозы. Раз их заставили вступить в колхозы административными методами, они теперь желают их покинуть. Еще серьезнее было то, что начатый крестьянами в последней четверти 1929 г. убой скота продолжался в гораздо больших масштабах и в начале 1930 г., и все попытки власти помешать этому процессу с помощью предупредительной конфискации оказались тщетными. Они только способствовали превращению колхоза в трижды ненавистную крестьянами коммуну. И это еще больше укрепило мрачную решимость крестьянина по необходимости вступать в нее — однако без своего собственного скота. и ггюп аддавек

Один сельский коммунист (он был братом девушки-горничной, работавшей в доме просоветски настроенного американского журналиста в Москве) рассказывал о том, как он загонял крестьян в колхозы в Клинском районе Московской области, хотя, по его словам, делал это вопреки собственным убеждениям. «Я созвал деревенский сход, — говорил он, — и сказал людям, что им необходимо вступить в колхоз, что это — распоряжение из Москвы и что в случае отказа их отправят в ссылку, а всю собственность заберут. В тот же вечер все записались в списки — все до единого. Не спрашивайте меня о том, что чувствовал я и что чувствовали они. И в тот же самый вечер они занялись тем, чем занимаются все сельские жители СССР, вынужденные вступить в колхозы, — они начали резать свой скот»⁵⁰. Согласно официальным данным, именно в течение двух месяцев — февраля и марта — 1930 г. попала под нож большая часть скота, погубленного за 1929/30 хозяйственный год: 1/4 всего рогатого скота, 1/3 свиней, более 1 /4 всех овец и коз⁵¹. За все время коллективизации (1928-1933) убой крестьянами своего скота характеризуется такими цифрами: 26,6 млн голов крупного рогатого скота (46,6%), 15,3 млн лошадей (47), 63,4 млн овец (65,1%)³².

Однако сопротивление крестьян было не только пассивным. В феврале и марте 1930 г. имели место крестьянские выступления, называемые советскими послесталинскими историками «антиколхозными» и даже «антисоветскими», и атмосфера в деревне накалилась до крайности. Крестьяне не ограничивались простыми поджогами. То тут, то там вспыхивали вооруженные восстания. С 17 декабря 1929 г. по 14 февраля 1930 г. в Центрально-Черноземной области произошло 38 вооруженных выступлений крестьян. В разных местах крестьяне-бунтовщики выдвигали такие, например, лозунги: «Мы за Советскую власть, но без коммунистов!», «Да здравствует Советская власть, но без колхоза!»⁵⁵. В Средней Азии в феврале произошли многочисленные крестьянские мятежи. В них принимало участие около 15 тыс. человек⁵⁴.

В некоторых местах крестьянские мятежи были столь серьезными, что невозможно было с ними справиться местными силами. Поэтому для их подавления посылали отряды специально из Москвы. Как рассказывал Хрущеву начальник Политического управления Московского военного округа, по всей Украине происходили забастовки и саботаж, поэтому для уборки сахарной свеклы мобилизовывались красноармейцы; а так как солдаты совершенно не разбирались в вопросах техники выращивания этой культуры, практически весь урожай был потерян!⁵⁵ Следует сказать, что взяться за оружие отчаявшихся крестьян заставила не только конфискация их собственности, но и сопровождавшая коллективизацию официальная антирелигиозная кампания.

В условиях этой зловещей обстановки проявили активность некоторые из высокопоставленных лиц. В середине февраля 1930 г. ряд членов Политбюро, в том числе Орджоникидзе и Калинин, а также представители Наркомата земледелия отправились в поездки по основным сельскохозяйственным областям. Их целью было выяснить обстановку и оказать местным властям помощь в подготовке к весенней посевной кампании. Столкнувшись с реальным положением дел в деревне, они пришли в ужас. Успех весенней посевной кампании оказался под вопросом, страна стояла перед угрозой

страшного голода. Когда они вернулись в Москву, 24 февраля было созвано особое заседание ЦК ВКП(б), посвященное проблемам коллективизации. В выступлениях Калинина, Орджоникидзе и других красной нитью проходила мысль о том, что мелкие сельские функционеры не в состоянии эффективно проводить коллективизацию на основе приходивших из Москвы директив. Побывавший на Украине Орджоникидзе сказал, что они (т. е. власти на местах) руководствовались в своих действиях тем, что пишет «Правда», но «Правда» «очень часто дает неверные указания»³⁶. В контексте выступления Орджоникидзе «Правда» означала Сталина. Выраженное на заседании ЦК особое недовольство «Правдой» было вызвано тем, что газета, во-первых, не сумела провести четкую руководящую линию, определившую степень «обобществления» крестьянской собственности. И во-вторых, выступала за повышение темпов коллективизации³⁷

Мы не располагаем сведениями о том, что было сказано на этом заседании самим Сталиным, и вообще точно неизвестно, присутствовал он на нем или нет. Между тем, о крайнем замешательстве в Москве, свидетельствует донесение И.М. Варейкиса. Ранее, 18 февраля, он сообщал, что сплошная коллективизация в Центрально-Черноземном районе сопровождается массовыми перегибами, насилием над середняком. В последующем донесении через двенадцать дней он объявлял о завершении коллективизации в районе и одновременно заявлял о том, что «многие колхозы существуют лишь на бумаге», а среди крестьян растут «массовые антиколхозные движения». «В прошлом письме, — писал в заключение донесения Варейкис, — я просил поставить в ЦК (если можно, в Политбюро) сообщение о ходе коллективизации... Ответа до сих пор не получил. Имеет ли ЦК в виду заслушать сообщение? Если имеет, то когда?»³⁸.

Двадцать четвертого февраля на заседании ЦК, а также на нескольких проведенных тогда же заседаниях Политбюро приняли решение несколько изменить политику в деревне в связи с крайним, вызванным стратегией Сталина кризисом. Еще ранее, 20 февраля, после окончания специально созванной встречи представителей азиатских республик ЦКВКП(б) издал постановление, осуждающее механическое перенесение принятых для зернопроизводящих районов высоких темпов коллективизации в «национальные, экономически отсталые регионы». Этот призыв притормозить с коллективизацией в большинстве национальных республик отразился в редакционной статье газеты «Правда» от 27 февраля 1930 г. Двадцать первого февраля ЦК украинской КП(б), действуя в соответствии с рекомендациями Орджоникидзе, потребовал от нижестоящих партийных организаций прекратить обобществление мелкого скота. Кроме того, редакционные статьи «Правды» от 21 и 22 февраля требовали приостановить обобществление домашнего скота, включая свиней и птиц. По настоянию секретарей обкомов партии и большинства членов Политбюро в конце февраля ЦК внес ряд изменений в Примерный устав сельскохозяйственной артели³⁹. В новом виде он был опубликован в «Правде» 2 марта 1930 г. Пересмотренный и расширенный вариант устава в отличие от первоначального от 6 февраля предусматривал возможность сохранения в собственности вступившего в колхоз крестьянина мелкого инвентаря, нужного для работы на приусадебном участке, молочной коровы, какого-то количества овец, свиней и домашней птицы. Таким образом, положение, против которого столь настойчиво выступал Сталин, в конце концов все-таки вошло в текст официального документа.

Тем не менее все эти меры не смягчили ситуации в деревне. Требовался более веский политический ход. Поэтому Политбюро поручило Сталину подготовить особое заявление. При этом полагали, что Сталин, прежде чем обнародовать свое заявление, по старой большевистской традиции разошлет его членам Политбюро. Они, весьма вероятно, рассудили, что так как Сталин стоит во главе армии коллективизаторов, то ему-то и следует дать сигнал к отступлению. Однако они не учли умения Сталина обвести всех вокруг пальца. Подготовив статью, он распорядился о публикации, не обсудив ее заранее с членами Политбюро⁴⁰. И вот, когда 2 марта в «Правде» раздался сталинский трубный сигнал к отступлению, он звучал так, что привел в смятение и негодование партийные круги всех уровней.

Статья называлась «Головокружение от успехов». Лейтмотивом статьи была вина ревностных функционеров на местах за ошибки, допущенные при проведении кампании. В начале статьи Сталин хвастливо заявил, что ход коллективизации оказался удивительно успешным, так как на 20 февраля она охватила уже около половины всех крестьянских хозяйств. Такой успех, по словам Сталина, означал перевыполнение более чем в два раза пятилетнего плана по коллективизации. Тем самым «коренной поворот деревни к социализму можно считать уже обеспеченным». Однако эти успехи, продолжал Сталин, имеют и свою теневую сторону. Успехи нередко пьянят людей, толкая их на «авантюристические попытки «в два счета» разрешить все вопросы социалистического строительства.