Сталин. История и личность
Шрифт:
Бухарин был более склонен учитывать личностный момент. Он имел прекрасную возможность в течение ряда лет наблюдать Сталина вблизи. По-ви-димому, даже после своего поражения в 1929 г. он иногда приезжал на лето к Сталину в Зубалово5. Мы уже видели, какое значение он придавал сталинской теории «сладкой мести». Как и другие представители высшего слоя советской иерархии, Бухарин пришел к выводу, что одной из главных пружин личности Сталина была потребность в отмщении, в торжестве над теми, кого он считал врагами. Но что возбуждало в нем это чувство мстительности и кого именно он считал своими врагами? Пытаясь найти ответ на этот ключевой вопрос, Бухарин внес свой самый большой вклад в понимание личности Сталина. Он сумел разглядеть в Сталине патологическое чувство зависти и стремление отомстить всем, кто превосходил его по тем качествам и способностям, по которым, как он считал, у него не было равных. «Первое качество Сталина — леность, — говорил впоследствии Бухарин Троцкому. — Второе качество — непримиримая зависть к тем, которые знают или умеют
Волею судеб Бухарину представилась возможность высказать свою оценку Сталина за границей, и те, кто был знаком с ней, сохранили ее для потомства. В начале 1936 г. он был командирован в Париж во главе состоящей из трех человек делегации, которой было поручено вести переговоры о покупке архивов Маркса, принадлежавших Социал-демократической партии Германии. Ранее, в 1933 г., этот архив был передан из Берлина в Париж и Копенгаген Борисом Николаевским, редактором эмигрантского меньшевистского «Социалистического вестника». Николаевский и видный меньшевик Федор Дан были посредниками на этих переговорах и в течение двух месяцев часто встречались с Бухариным7 Во время своего пребывания в Париже Бухарин неожиданно для Дана пришел к нему домой и в течение нескольких часов подробно рассказывал о Сталине.
Возможно, таким образом он хотел воспользоваться предоставившейся ему уникальной возможностью оставить для истории свой рассказ о характере Сталина, о котором во всем мире мало кто знал. Дан, который раньше был знаком со Сталиным, был не только встревожен, но и удивлен характеристикой, которую дал Бухарин. Об этом пишет жена Дана в воспоминаниях, опубликованных много лет спустя после смерти Бухарина и самого Дана.
Вскоре после того, как Бухарин начал переговоры с Даном и Николаевским, он в шутливом тоне заметил, что интерес большевиков ко всему, что связано с Марксом, настолько велик, что они согласились бы приобрести даже его останки, чтобы перевезти их в Москву. Затем в частной беседе с Даном он сказал, что в этом случае сразу же будет построен памятник Марксу. А рядом воздвигнут памятник повыше — Сталину. Сталин будет изображен читающим «Капитал» с карандашом в руке на случай, если ему понадобится внести поправки на полях этой книги. Развивая эту мысль, Бухарин сказал: «Вот вы говорите, что мало его знаете, а мы-то его знаем... он даже несчастен от того, что не может уверить всех, даже самого себя, что он больше всех, и это его несчастье, может быть, самая человеческая в нем черта, но уже не человеческое, а что-то дьявольское есть в том, что за это самое свое «несчастье» он не может не мстить людям, всем людям, а особенно тем, кто чем-то выше, лучше его... Если кто лучше его говорит, он обречен, он уже не оставит его в живых, ибо этот человек вечное ему напоминание, что он не первый, не самый лучший, если кто лучше пишет — плохо его дело, потому что он, именно он, должен быть первым русским писателем, Марксу, конечно, больше ничего от него не грозит, разве только показаться русскому рабочему маленьким по сравнению с великим Сталиным... Нет, нет, Федор Ильич, это маленький, злобный человек, нет, не человек, а дьявол...»8.
История подтвердила слова Бухарина. Несмотря на эмоциональность предложенной им характеристики, в ней содержалось указание на важный факт, проливающий свет на характер Сталина, а именно на то, что Сталин чувствовал себя великим человеком и остро нуждался в признании этого величия другими.
В одной из предыдущих глав мы рассказали о том, как в молодые годы у Сталина формировалась потребность быть «первым и лучшим». Теперь необходимо вновь обратиться к его внутреннему миру и проанализировать его развитие в зрелом возрасте. и,
а .
–
кг-
Канин он видел себя
Чтобы понять внутренний мир Сталина, необходимо учесть, что все, кого он знал, могли принадлежать только к одной из двух возможных категорий — друзья, которым можно было доверять, или враги, против которых нужно было вести борьбу до победного конца. Ни о какой третьей категории практически не могло быть и речи. Ведь человек, которого пока еще нельзя причислить ни к друзьям, ни к врагам, потенциально мог стать как тем, так и другим, а для Сталина это было главное.
Такой способ оценки людей сформировался под влиянием как соответствующих черт характера, так и культуры. Негативный опыт, приобретенный Сталиным в детстве, когда он был одаренным и чрезвычайно восприимчивым ребенком, связан с рядом факторов, в том числе жестокостью его отца по отношению к нему самому и его матери. В результате этого в юношеские годы он стал жестче, был всегда начеку и проявлял, с одной стороны, тенденцию к самоидеализации, а с другой — мстительность и железную волю драться до победы. Образ враждебного противостояния друзей и врагов напрашивался как бы сам собой по аналогии с конфликтом между традиционным укладом в Грузии и теми, кто, осуществляя надзирательские функции, пытался русифицировать его; сыграли свою роль и культурные традиции, такие, как кровная месть, и стремление драматизировать ситуацию, как в истории с Кобой. В духовной семинарии Сталин окунулся в марксистскую революционную субкультуру. Здесь особенно привлекательной, как мы уже видели, была идеологическая символика, в соответствии с которой весь социальный мир подразделялся на два больших противоборствующих класса — угнетенных
Из вышеизложенного следует еще один момент, который чрезвычайно важен для понимания Сталина. Для него не существовало разницы, которую мы считаем само собой разумеющейся, между «личными» отношениями и отношениями «политическими». Вообще персонализация политических отношений и политизация личных весьма характерны для революционных движений и даже, возможно, для всей политической жизни. Возможно, что одной из характерных особенностей Сталина было то, что в его случае это явление приобрело крайние формы. Собственная политическая жизнь имела для Сталина глубоко личный смысл, а личная жизнь была неотъемлемой частью политической. Одним из факторов, которые привели к этому, является то, что в детстве и юности Сталин жил в Грузии, где традиции играют большую роль и где не было принято отделять частную жизнь от общественной. Другой фактор — уже упоминавшаяся нами замкнутость Сталина, у которого было мало личных связей за пределами политических кругов. Немаловажным фактором является высокая степень политизации самооценки Сталина. Попытаемся объяснить, почему именно из-за отношения Сталина к самому себе он так и не смог избавиться от личных эмоций в политических отношениях, в особенности с членами партии.
Итак, каким же было отношение Сталина к самому себе в зрелые годы? До нас дошли слова самого Сталина, которые в какой-то мере дают ответ на этот вопрос. В июне 1926 г. в Тифлисе он предложил собственную версию своей революционной биографии. Отвечая на приветствия рабочих тифлисских главных железнодорожных мастерских, Сталин упрекнул их в том, что они льстят ему. Нет необходимости, сказал он, изображать его героем революции, одним из вождей партии и Коминтерна, легендарным рыцарем-воином и т. д. Обычно так говорят о покойных революционерах во время похорон — а он пока не собирается умирать.
Подлинная история его революционной карьеры, сказал он, — это история ученичества. Его учителями были рабочие сначала в Тифлисе, затем в Баку и Петрограде. В 1898 г., когда он возглавил кружок рабочих в тифлисских железнодорожных депо, старшие товарищи — Джибладзе, Чодришвили и Чхеидзе, — которые меньше, чем Сталин, были знакомы с революционной литературой,
но обладали большим опытом, обучили его практическим навыкам пропагандистской работы. Это было его первое «боевое крещение» в революционной борьбе. Здесь, среди своих первых учителей — тифлисских железнодорожников, он стал «учеником от революции». Впоследствии, в 1907-1909 гг., в Баку он научился руководить рабочими массами на нефтяных промыслах. Получив, таким образом, свое второе боевое крещение в революционной борьбе, Сталин стал «подмастерьем от революции». На следующем этапе, в 1917 г. в Петрограде, Сталин действовал среди русских рабочих рядом с великим учителем пролетариев всех стран — Лениным. Здесь, в водовороте классовых битв, он осознал, в чем состоит роль одного из вождей партии, и получил третье революционное боевое крещение. По словам Сталина, в России под руководством Ленина он стал «одним из мастеров от революции». «Такова, товарищи, подлинная картина того, чем я был и чем я стал, если говорить без преувеличения, по совести»13.
Этот интересный опыт революционной автобиографии впоследствии лег в основу подробной биографии Сталина, автором которой был его помощник Товетуха. Эта биография была написана специально для отдельного тома «Энциклопедического словаря Гранат», в котором опубликованы примерно 250 автобиографий или авторизованных биографий видных советских деятелей. В 1927 г. она вышла также отдельным изданием тиражом в 50 тыс. экземпляров. Если сравнить описание деятельности Сталина до 1917 г. с биографиями других видных большевиков, включенными в специальный том «Энциклопедического словаря Гранат», то нельзя не отметить ряд характерных особенностей трактовки, предложенной Товстухой. В целом она выдержана в стиле «жизнеописания революционера», характерном для всей книги; по существу, это перечисление революционных дел, совещаний, наказаний и т. д. Однако в отличие от других биографов Товетуха несколько изменяет историческую реальность, представляя своего героя в выгодном свете. Другим отличием биографии от остальных статей, написанных в сдержанном тоне, является торжественность слога, использование прилагательных в превосходной степени, а порой и высокопарность. Так, Сталин не просто переезжает в Баку, а «с 1907 г. начинается бакинский период революционной деятельности Сталина». Его приезд в Петербург в 1911 г, знаменует собой начало «питерского периода революционной деятельности Сталина». Таким образом, здесь предлагается видоизмененное описание тех трех этапов превращения Сталина в «одного из мастеров от революции», о которых он рассказывал тифлисским железнодорожникам. Чувствуется, что революционная биография переписывается задним числом в соответствии с определенными драматическими канонами10.