Старлинг Хаус
Шрифт:
Артур выдохнул.
— Завтра. Если хотите.
— У вас есть чистящие средства?
— Да. — Он уверен, что где-то под раковиной есть несколько синеватых бутылочек с аэрозолем, а в ванной на третьем этаже — швабра, хотя он никогда не пользовался ни тем, ни другим. Он не уверен, что и его родители пользовались; в те времена в доме просто был блеск.
— Какие у меня часы?
— Вы можете приходить в любое время после рассвета и уходить до заката.
Настороженность скользит по ее лицу, как лиса, то появляясь, то исчезая.
— Как-то очень нормально. Тогда до завтра.
Она
— Подождите.
Артур достает из кармана звенящее металлическое кольцо. На кольце три ключа, хотя должно быть четыре. На каждом из них изображены длинные черные зубы и стилизованная змееподобная буква S. Он вынимает один ключ и протягивает руку Опал. Она вздрагивает, и он с горечью думает, что она напугана им гораздо больше, чем притворяется, и гораздо меньше, чем следовало бы.
Он протягивает ключ.
— Для парадных ворот. Не потеряйте его.
Она берет его, не прикасаясь к коже; он удивляется, что у нее все еще холодные руки и почему она не удосужилась надеть нормальное пальто.
Опал проводит большим пальцем по стержню ключа, уголок ее рта приподнимается в выражении, слишком печальном, чтобы быть улыбкой.
— Прямо как в книге, да?
Артур чувствует, как напрягается.
— Нет.
Он пытается захлопнуть дверь перед ее носом, но она не защелкивается. Она заклинивает без всякой причины, как будто рама разбухла или пол деформировался за несколько минут, прошедших с тех пор, как он ее открыл.
Лицо Опал просовывается в щель. Дом отбрасывает голубые тени на ее кожу, заглатывая веснушки.
— Как вас зовут?
Он хмурится. Она нахально прижимается плечом к раме, словно приготовившись ждать, и ему приходит в голову, что вся эта абсурдная затея основана на том, что Опал из тех, кто извлекает уроки, кто оставляет все как есть; он слишком поздно задумывается, не совершил ли он ошибку.
— Артур, — говорит он, и слоги звучат в его устах чужеродно. Он не может вспомнить, когда в последний раз произносил это вслух.
Он успевает в последний раз взглянуть на ее лицо, настороженный разрез глаз, учащенный пульс в горле, один-единственный проклятый локон, снова выбившийся из-под рваного капюшона — красного, как глина, красного, как ржавчина, — прежде чем дверь резко распахивается.
Засов удовлетворенно щелкает, и Артур снова остается один в Старлинг Хаусе. Его это не смущает — после определенного количества лет одиночество становится таким плотным и прогорклым, что становится почти спутником, который ползет и сочится по пятам, — но сейчас холл кажется пустым. Стены покосились, и пыль висит в воздухе, как пепел.
— Завтра, — тихо говорит он. Пылинки танцуют.
Уходя из Старлинг Хауса, я словно забираюсь обратно в шкаф или в кроличью нору, пробуждаясь от какого-то пьянящего сна. Кажется невозможным, чтобы он существовал в одном мире с заброшенными Burger Kings, сигаретными окурками и конфетно-красным логотипом Tractor Supply. Но вот ключ в моей руке, тяжелый, холодный и очень реальный, словно сошедший со страниц Подземелья.
Интересно,
Я сунула ключ в карман фартука, прежде чем зайти в кабинет.
— Ты опоздала. — Лейси говорит это достаточно громко, чтобы менеджер услышал, но не настолько громко, чтобы ее обвинили в доносительстве.
— Да, я просто заскочила в дом Старлингов на обратном пути. Решила узнать, не нанимают ли они сотрудников. — Как только ты заработал репутацию нечестного человека, становится возможным лгать, просто говоря чистую правду.
Рот Лейси изогнулся в глянцевом поклоне.
— Это не смешно. Моя бабушка говорит, что в ее времена там жили две Старлинги, пара женщин. — Ее голос понижается, склоняясь под тяжестью намека. — Ни одна из них так и не вышла замуж. — Мне хочется спросить у бабушки Лейси, учитывала ли она при выборе потенциального супруга его качества, доступных в округе Муленберг, но, раз есть Лейси, я полагаю, что она должна была пойти на определенные компромиссы. — И однажды они просто исчезли. Исчезли. И это было в тот же день, когда пропал маленький Вилли Флойд20. — Эта взаимосвязь представлена со всей серьезностью адвоката, раскрывающего перед присяжными убийственные доказательства.
— Разве друзья Вилли не говорили, что он спустился в старые шахты, решившись на это?
Лэйси приходится сделать паузу, чтобы оприходовать два пакета собачьего корма и скворечник.
— Моя бабушка говорит, что они были культистами, которым нужен был Флойд для кровавого ритуала.
Артур не показался мне культистом, но и баптистом он тоже не выглядел. Не думаю, что им разрешается отращивать волосы выше подбородка.
— Каковы признаки того, что кто-то является культистом, Лейс?
— Ну, никто никогда не видел их в церкви. — Я молчу, пока Лейси не вспоминает, что я тоже не хожу в церковь. Мама ходила еще до моего рождения, но, по ее словам, как только ты оказываешься снаружи, единственный путь обратно — на коленях; а ползать никому из нас никогда не нравилось.
Лейси спешит добавить:
— И они всегда бродили по ночам. И они держали странных животных, вероятно, для жертвоприношений.
— Звучит грязно. Наверняка им не помешала бы домработница.
Лейси бросает на меня неодобрительный взгляд, которым могла бы гордиться ее бабушка, и я провожу остаток своей смены, пополняя запасы и делая уборку. Я ухожу, даже не потрудившись заглянуть в ящик, потому что, возможно, — если это не изощренный розыгрыш, не сатанинский ритуал и не странный секс, — мне больше не придется этого делать.
К тому времени, как я возвращаюсь в комнату 12, Джаспер уже крепко спал, лёжа на своей кровати по диагонали. Наушники сползли набок, а его затылок был открыт и беззащитен. Должно быть, он закончил делать домашнее задание, потому что на его экране стоит его любимое приложение для редактирования.