Ставрос. Падение Константинополя
Шрифт:
И продолжает это делать…
– Ты о Феофано ничего не знаешь? – спросил он Мардония. Теперь уже он его допрашивал, ладил выпытать сколько можно – а тот совсем не таился!
– Знаю, что она до сих пор жила в имении мужа, Льва Аммония, - это в Морее, - сказал Мардоний. – Теперь в Морее правит брат Константина – Димитрий, который хотел править здесь, но не успел! Может быть, он взял Феофано под защиту…
Он помедлил и вдруг спросил Микитку:
– А твой хозяин, купец, не собирается уплывать?
– Ты
Бросить свою семью – и последних воинов Византии, Феофано! Сам русский евнух вдруг пронзительно почувствовал, как когда-то ощутил в день, в который его едва не опозорили католики, - что никуда отсюда не уедет, пока здесь, в руинах империи, жива царица Феофано. Он слишком многим обязан этой госпоже, как был обязан последнему императору! Слишком кровно он теперь связан с ними!
Мардоний долго не отвечал, видимо, ошеломленный выражением лица тавроскифа. Потом сказал:
– Конечно, я никуда не убегу, пока здесь мои сестры! И мой дядя, Дионисий, - уж он-то настоящий герой! Он воевал за Феофано!
Микитка нахмурился. Может быть; может быть, этот Аммоний и герой.
Мардоний внезапно встал.
– Как мы заговорились! Меня будут искать!
– сказал он.
Но он не казался слишком взволнованным – может быть, часто убегал из дома своего покровителя; наверное, он был храбрее, чем вначале показался Микитке.
Мардоний шагнул было к выходу, словно забыв о собеседнике, - потом вдруг вернулся обратно и снова сел на табурет напротив.
– Феофано ненавидит моего отца, - прошептал он жарко. – Но она жалеет меня и моих сестер… Мой старший брат Дарий теперь живет у моего дяди, и Феофано любит его… А ее филэ, Феодора, была женой моего отца и сбежала!
– Какая Феодора? Жена патрикия Нотараса? – ахнул Микитка.
Вот это история! Нарочно такого не придумаешь, что закрутит жизнь!
– Она родила ребенка, и сбежала с ним, - сказал Мардоний. – И теперь Валент, мой отец, будет искать своего сына и Феодору, которую хочет взять в свой гарем… Но он сам боится Феофано и моего дяди Дионисия, я знаю…
Микитка покачал головой.
– Вот так так, - сказал он.
Расскажи кому дома, на Руси, – ни за что не поверят. Если он приедет домой, то-то будет всех удивлять!
– Мардоний, - хмуро сказал молодой евнух после долгого раздумья: Мардоний неотрывно смотрел на него. – Я, как ты понимаешь, бежать сейчас не могу – или, если бежать, то только всем вместе. Иначе мы будем не лучше твоего отца, - закончил московит.
Мардоний кивнул; Валента Аммония он больше не пытался защищать.
– А куда мы могли бы бежать? – тихо спросил юный грек.
– Может, в твою Морею! – ответил Микитка.
Он рассмеялся.
– Или, когда Морею тоже возьмут, - всем сесть на корабль и уплыть из этого Содома к чертовой бабушке…
Уж
– Как бы я хотел, чтобы это случилось! – воскликнул он.
– Ну так молись, - проворчал евнух.
Мардоний отвел глаза; он вдруг пошарил в глубоком кармане своих шаровар и достал пригоршню монет, которую бросил на стол перед Микиткой.
– Возьми! Тебе нужнее – у меня богатый господин! – сказал он.
Микитка открыл рот; но Мардоний вскинул ладонь, и черные глаза сверкнули повелительным огнем.
– Не желаю ничего слушать! Ты возьмешь это и отдашь своей матери… или прибереги, если не хочешь, чтобы она узнала.
Мардоний помедлил.
– Я теперь пойду… а ты посиди здесь. Я найду тебя еще…
Микитка улыбнулся, ощущая, как глаза увлажнились; Мардонию стало легче хотя бы оттого, что он выговорился.
Они замерли, глядя один другому в глаза, - и каждый ощутил, что у него теперь есть друг…
Это так мало – и может оказаться так много.
– Молись за себя и за Феофано. Не поддавайся, - велел Микитка.
Мардоний слабо кивнул; он пошел было к дверям, но тут Микитка нагнал его и остановил.
– А ты знаешь, как зовут Феофано взаправду? – спросил он.
Может быть, эти крупицы помогут ему узнать о царице амазонок и о сопротивлении больше! Мардоний ведь еще мал и ничего сам не вызнает!
– Как не знать – она моя тетка, - с печальной усмешкой ответил сын неведомого мерзкого Валента. – Феофано зовут Метаксия Калокир - она патрикия старинного рода…
Микитка вспомнил, что уже слышал имя этой госпожи, которое все-таки оказалось настоящим; но ее фамилию узнал только теперь. Может, и пригодится.
Мардоний скрылся; а Микитка вернулся к столу и допил свой шербет, к которому почти не притронулся. Подумал - и осушил стакан Мардония, который тот тоже едва пригубил.
Микитке было страшно выйти из таверны – и чем больше евнух размышлял над рассказом нового знакомца, тем страшнее становилось. Тогда он перестал думать.
Он встал, вспомнил о Боге и о Феофано – и, заложив руки за спину, быстрым шагом отправился навстречу неизвестности. Солнце ослепило его; Микитка зажмурился и улыбнулся. Он скоро шагал и продолжал улыбаться.
* Раду Дракула, князь Валахии (Румынии) и брат Влада Дракулы, долгие годы бывший фаворитом Мехмеда.
========== Глава 98 ==========
Димитрий Палеолог теперь именовался великим василевсом; но, как и христианские князья многих маленьких земель, покоренных султанатом, правил с позволения султана. Столицей Димитрия и Морейского деспотата оставалась Мистра.