Стихотворения и поэмы
Шрифт:
Крут взвоз.
""Орда!" А что — орда? С ордою справимся всегда,
Вот как бы не пришла беда теперь с другого к нам угла.
С гнилого не пришла б угла, с норд-веста. Вот что, господа!"
Метель.
Архиерейский дом чуть виден в сумраке седом.
"К архиерею?"
— "Нет! Отстань! Зачем к нему в такую рань…"
— "Назад
Соймонов:
"Вот что, милый мой! Ты поезжай себе домой,
А я назад вернусь пешком. Пройдусь я, братец, бережком".
Такой ответ не нов. Знаком.
Бормочет кучер со смешком:
"Он на свидание с дружком поплелся, губернатор наш.
Придет же в ум такая блажь — затеял дружбу с мужиком".
4
Есть дом поблизости реки. Над крышей — пестрые коньки.
В том доме, около реки, живут лихие ямщики.
Не разбитные кучера, красавцы с барского двора,
А ямщики!
Совсем простые мужики, природные тоболяки живут
в хоромах у реки.
Тут ям
[566]
. Тут кони горячи.
Тут конской запахом мочи пропитан ноздреватый снег.
Вот бородатый человек на вилы поднял пласт назьма
[567]
.
Остановившись у ворот, Соймонов сумрачно зовет:
"Здорово, господин Кузьма!"
Заходят вместе на крыльцо. А кто там смотрит из окна?
Довольно милое лицо. Голубоока и нежна.
"Кузьма! Не скажешь, кто она?"
— "Она? Ильюшкина жена".
— "Так что ж он прячет? Сколько раз я, милые, бывал у вас,
А не видал его жены. Вы показать ее должны".
— "Скромна!" — ответствует Кузьма.
Соймонов входит в хорома. Вздохнув, садится на скамью.
"Ну, ладно! Позови Илью".
Покой в хороме. Образа.
Великомучениц глаза огромные глядят с икон.
Кругом икон со всех сторон сияние цветных лампад,
А ниже, выстроены в ряд, на полках книжицы стоят
[568]
.
Их много. До четырехсот. Иные взяты в переплет, иные трепаны весьма.
Те книги приобрел Кузьма.
Ночами между книжных груд Кузьма таится, бородат.
Сидит, следит, что пишет брат. Немало трудится Илья.
Необычайная семья. Сыны простого мужичья, а грамотней иных господ.
Ну, где ж Илья?"
— "Сейчас придет!"
5
Илья не так могуч, как брат.
Он несколько сутуловат, глаза печальней и темней…
"Илья! Оставь своих коней.
Побудь-ка с нами, свет Илья! Готова рукопись твоя
{688}
?
Хочу я поглядеть, когда была высокая вода".
— "Сие узнаем без труда!"
Довольно рукопись толста.
Сто девяносто два листа в ней переписано уже.
Рука, привычная к вожже и к сыромятному кнуту, историю писала ту.
Перо по белому листу вела ямщицкая рука.
Тут начато издалека: есть родословия Ермака
И о прибытье россиян на Ледовитый океан,
И о добыче серебра и золота из горных недр;
Указы царского двора, который на угрозы щедр;
И о восточных есть послах, и о звериных промыслах.
А вот и о разлитье вод.
"Вот видишь, тысяча семьсот семнадцатый помечен год.
Неужто нынче так зальет?"
Соймонов молвит, помолчав:
"Иртыш могуч и величав! Стихию трудно побеждать…
Из Омска надо ожидать Фрауэндорфа
{689}
в эту ночь:
Он едет, чтобы нам помочь".
— "Фрауэндорфа? Ждете?"
— "Да. Он скажет, высока ль вода.
Начальник крепости степной — Карл Львович — человек чудной,
Ио всё же он сообразит — грозит беда иль не грозит,
Он нам ответит без труда, насколько высока вода там, на верховиях реки.
…Ну, до свиданья, ямщики! Будь здрав, Кузьма!
Будь здрав, Илья!
Занятна рукопись твоя. Пиши и впредь — вот мой совет!"
Но тут вздохнул Илья в ответ!
"Эх, губернатор, сударь мой!
Позвольте отвезти домой сейчас на собственном коне.