Стихотворения и поэмы

Тихонов Николай Семенович

220. «Давайте бросим пеший быт…»

Давайте бросим пеший быт, Пусть быт копытами звенит. И, как на утре наших дней, Давайте сядем на коней. И для начала мы лугами Пройдем широкими кругами, Огладив шею скакуна, Проверив, крепки ль стремена, Взмахнем камчой над конским глазом — В полет скакун сорвется разом И ну чесать то вверх, то вниз — Взлетать с разбега на карниз, В ручей с карниза, пену взмылив, А в травах что-то вроде крыльев Летит зеленою парчой Под обалдевшей алычой. В камнях, над гривой не дыша Прошепчешь:

«Ну, прощай, душа!» — И — нет камней, лишь плеск в ушах, Как птичьи плески в камышах. А ты забыл, что хмур и сед И что тебе не двадцать лет, Что ты писал когда-то книги, Что были годы, как вериги, Заботы, женщины, дела,— Ты помнишь только удила, Коня намыленного бок, И комья глины из-под ног, И снежных высей бахрому Навстречу лёту твоему… 1940

ОСЕННИЕ ПРОГУЛКИ

1940

221. «Я хочу, чтоб в это лето…»

Я хочу, чтоб в это лето, В лето, полное угроз, Синь военного берета Не коснулась ваших кос, Чтоб зеленой куртки пламя Не одело б ваших плеч, Чтобы друг ваш перед вами Не посмел бы мертвым лечь. 1940

222. НОЧЬ

Спит городок Спокойно, как сурок. И дождь сейчас уснет, На крышах бронзовея; Спит лодок белый флот И мертвый лев Тезея, Спит глобус-великан, Услада ротозея, Спят мыши в глобусе, Почтовый синий ящик, Места в автобусе И старых лип образчик — Всё спит в оцепенении одном, И даже вы — меняя сон за сном. А я зато в каком-то чудном гуле У темных снов стою на карауле И слушаю: какая в мире тишь. …Вторую ночь уже горит Париж! 1940

223. «На улице, как на поляне…»

На улице, как на поляне, Темно, а спички не горят, Падучих звезд летят сиянья, Как отсыревших спичек ряд. Как будто там гигант нескладный Своих шагов замедлил ход И перед женщиной громадной За спичкой спичку звезды жжет Или с усмешкою нескромной — Былых страстей — в полночный час Следит за нами призрак темный И передразнивает нас. 1940

224. «Давно такой хорошей осени…»

Давно такой хорошей осени Моя душа не знала, Не то чтоб в небе много просини Иль хмури в жизни мало, — Но всюду здесь, где осень кружится, Сквозь темный лик осенний Сквозит мне тонкий облик дружеский Родным души весельем! 1940

225–227. НЕЛЕ

1. «Рощи опять заалели…»

Рощи опять заалели, Зарево бури неся. «Где твоя Фландрия, Неле?» — «Фландрия в угольях вся…» Светловолосые косы Неле стянула узлом. Всем неудачам назло, Неле, улыбки мы просим, Неле, дружок, улыбнись нам… «Фландрия — дым к небесам, Фландрия в шорохе листьев — Там, где захочешь ты сам. Фландрия там, где зеленой Рощей ныряют стрижи, Фландрия там, где спаленной В угольях гордость лежит. Фландрия там, где летели Дни, потерявшие счет,— Там, где с улыбкою Неле

Улицей тихой идет».

2. «Когда гуляли гёзы…»

Когда гуляли гёзы, Текли от смеха слезы. Студенты в той харчевне Плевали на учебник. А старые солдаты Всех драк мешали даты. А юные служанки Забыли про лежанки. Когда ж входила Неле — То вдвое все пьянели От глаз, чей пламень розов, Подернутый морозом.

3. «Я шел с войны. Дороги каменели…»

Я шел с войны. Дороги каменели, Был дом в саду. Над ним дожди звенели. И я вошел, и я увидел Неле — И что деревья вдруг зазеленели! 1940

228. «В бессоннице лондонских комнат…»

В бессоннице лондонских комнат Рассвет холодил мне виски, Рассветов таких не припомнят, Да, может, и нету таких, А всё это мне показалось В прохладе страны неродной,— Быть может, собачья усталость Лишь шутку сыграла со мной. Но было в рассвете такое (На взгляд англичанина — дичь) — Дыханье такого покоя, Какого и сном не достичь. И свет ослепительной сеткой Слетел во все неба концы, Но вышел тут парень в каскетке И старый завел мотоцикл. Все трески тут начали танец, На шум лакированных крыл Встал в фартуке лысый британец И с грохотом ставни открыл… И весь мой рассвет как и не был — Открылось под грохот и визг Холодное, блеклое небо, Холодная, хриплая жизнь! 1940

229. «Сквозь ночь, и дождь, и ветер, щеки режущий…»

Сквозь ночь, и дождь, и ветер, щеки режущий, Урок суровый на ходу уча, Уходит лондонец в свое бомбоубежище, Плед по асфальту мокрый волоча. В его кармане — холодок ключа От комнат, ставших мусором колючим. …Мы свой урок еще на партах учим, Но снится нам экзамен по ночам! 1940

ПАЛАТКА ПОД ВЫБОРГОМ

1940

230. ПАЛАТКА ПОД ВЫБОРГОМ

Виссариону Саянову

Мне снились юность, снег, Друзей далеких тени, И нежность лиц во сне Была как снег и пенье. Проснулся я впотьмах, Вскочил одним движеньем, Я вспомнил: я в горах Пред новым восхожденьем. Палатки узкий вход, Закат алел громадой, Порозовевший лед И грохот камнепада. Всё было наяву, Всё ощутимо грубо — И то, что я живу, И холод ледоруба. И всё было не так. И всё в другом порядке: Вечерний бивуак Под Выборгом в палатке. И не закат горел, А Выборга руины, Не камнепад гремел, А ряд орудий длинных. Не ледоруба сталь — Винтовки ствол морозный. Мне юности не жаль, Мне изменяться поздно. В своей стране родной Я знал покой и счастье, И вражий надо мной Вал огневой не властен. Ничто не страшно мне, И я за всё ответил, Как эти сны во сне, Как две палатки эти. 1940