Хвалю тебя, мой спутник новый На чистом поприще наук! Славян могущественных внук, Немецкой вольности в оковы Ты не отдашь свободных рук. Не наш удел — ее порывы И жажда чести мелочной; Иною жизнию мы живы, Мы славой славимся иной! Светлее, выше нам дорога! Не верь же чуждому уму, Не призывай чужого бога, Живи и пей по своему!
ТРИГОРСКОЕ
(Посвящается П. А. Осиповой)
В стране, где вольные живали Сыны воинственных славян, Где сладким именем граждан Они друг друга называли; Куда великая Ганза Добро возила издалеча, Пока московская гроза Не пересиливала веча: В стране, которую война Кровопролитно пустошила, Когда ливонски знамена Душа геройская водила; Где побеждающий Стефан В один могущественный стан Уже сдвигал толпы густыя, Да уничтожит псковитян, Да ниспровергнется Россия! Но ты, к отечеству любовь, Ты, чем гордились наши деды, Ты ополчилась… Кровь за кровь… И он не праздновал победы! В стране, где славной старины Не все следы истреблены, Где сердцу русскому доныне Красноречиво говорят: То стен полуразбитых ряд И вал на каменной вершине, То одинокий древний храм Среди беспажитной поляны, То благородные курганы По зеленеющим брегам. В стране, где Сороть голубая. Подруга зеркальных озер,
Разнообразно между гор Свои изгибы расстилая, Водами ясными поит Поля, украшенные нивой — Там, у раздолья, горделиво Гора трехолмная стоит; На той горе, среди лощины, Перед лазоревым прудом, Белеется веселый дом И сада темные картины, Село и пажити кругом. Приют свободного поэта, Непобежденного судьбой! — Благоговею пред тобой. — И дар божественного света, Краса и радость лучших лет, Моя надежда и забава, Моя любовь и честь и слава — Мои стихи — тебе привет! Как сна отрадные виденья, Как утро пышное весны, Волшебны, свежи наслажденья На верном лоне тишины, Когда душе, не утомленной Житейских бременем трудов, Доступен жертвенник священной Богинь кастальских берегов; Когда родимая природа Ее лелеет и хранит И ей, роскошная, дарит Все, чем возвышена свобода. Душе пленительна моей Такая райская година: Камены пламенного сына Она утешила; об ней Воспоминание живое И ныне радует меня. Бывало, в царственном покое, Великое светило дня, Во след за раннею денницей, Шаром восходит огневым, И небеса, как багряницей, Окинет заревом своим; Его лучами заиграют Озер живые зеркала; Поля, холмы благоухают; С них белой скатертью слетают И сон и утренняя мгла; Росой перловой и зернистой Дерев одежда убрана; Пернатых песнью голосистой Звучит лесная глубина. Тогда, один, восторга полный, Горы прибережной с высот, Я озирал сей неба свод, Великолепный и безмолвный, Сии круги и ленты вод, Сии ликующие нивы, Где серп мелькал трудолюбивый По золотистым полосам; Скирды желтелись, там и там Жнецы к товарищам взывали, И на дороге, вдалеке, С холмов бегущие к реке Стада пылили и блеяли. Бывало, солнце без лучей Стоит и рдеет в бездне пара, Тяжелый воздух полон жара; Вода чуть движется; над ней Склонилась томными ветвями Дерев безжизненная сень; На поле жатвы, меж скирдами, Невольная почиет лень, И кони спутанные бродят, И псы валяются; молчат Село и холмы; душен сад, И птицы песен не заводят… Туда, туда, друзья мои! На скат горы, на брег зеленой, Где дремлют Сороти студеной Гостеприимные струи; Где под кустарником тенистым Дугою выдалась она По глади вогнутого дна, Песком усыпанной сребристым. Одежду прочь! Перед челом Протянем руки удалые И бух! — блистательным дождем Взлетают брызги водяные. Какая сильная волна! Какая свежесть и прохлада! Как сладострастна, как нежна Меня обнявшая Наяда! Дышу вольнее, светел взор, В холодной неге оживаю, И бодр и весел выбегаю Травы на бархатный ковер. Что восхитительнее, краше Свободных, дружеских бесед, Когда за пенистою чашей С поэтом говорит поэт? Жрецы высокого искусства! Пророки воли божества! Как независимы их чувства Как полновесны их слова! Как быстро, мыслью вдохновенной, Мечты на радужных крылах, Они летают по вселенной В былых и будущих веках! Прекрасно радуясь, играя, Надежды смелые кипят, И грудь трепещет молодая, И гордый вспыхивает взгляд! Певец Руслана и Людмилы! Была счастливая пора, Когда так веселы, так милы Неслися наши вечера Там на горе под мирным кровом Старейшин сада вековых, На дерне свежем и шелковом, В виду окрестностей живых; Или в тиши благословенной Жилища граций, где цветут Каменами хранимый труд И ум изящно просвещенной; В часы, как сладостные там Дары Эвтерпы нас пленяли, Как персты легкие мелькали По очарованным ладам: С них звуки стройно подымались, И в трелях чистых и густых Они свивались, развивались — И сердце чувствовало их! Вот за далекими горами Скрывается прекрасный день; От сеней леса над водами, Волнообразными рядами Длиннеет трепетная тень; В реке сверкает блеск зарницы, Пустеют холмы, дол и брег; В село въезжают вереницы Поля покинувших телег; Где-где залает пес домовый, Иль ветерок зашелестит В листах темнеющей дубровы, Иль птица робко пролетит, Иль, воз тяжелый и скрыпучий, Усталым движимый конем, Считая бревна колесом, Переступает мост пловучий; И вдруг отрывной и глухой Промчится грохот над рекой, Уже спокойной и дремучей, — И вдруг замолкнет… Но вдали, На крае неба, месяц полный Со всех сторон заволокли Большие, облачные волны; Вон расступились, вон сошлись. Вон грозно тихие слились В одну громаду непогоды — И на лазоревые своды, Молниеносна и черна, С востока крадется она. Уже безмолвие лесное Налетом ветра смущено; Уже не мирно и темно Реки течение ночное; Широко зыблются на нем Теней раскидистые чащи, Как парус, в воздухе дрожащий, Почти упущенный пловцом, Когда внезапно буря встанет, Покатит шумные струи, Рванет крыло его ладьи И над пучиною растянет. Тьма потопила небеса; Пустился дождь; гроза волнует, Взрывает воды и леса, Гремит и блещет и бушует. Мгновенья дивные! Когда С конца в конец, по тучам бурным, Зубчатой молнии бразда Огнем рассыплется пурпурным, Все видно: цепь далеких гор, И разноцветные картины Извивов Сороти, озер, Села, и брега, и долины! Вдруг тьма угрюмей и черней, Удары громче громовые, Шумнее, гуще и быстрей Дождя потоки проливные. Но завтра, в пышной тишине, На небо ярко-голубое Светило явится дневное Восставить утро золотое Грозой омытой стороне. Придут ли дни? Увижу ль снова Твои холмы, твои поля, О православная земля Священных памятников Пскова? Твои родные красоты Во имя муз благословляю, И верным счастьем называю Все, чем меня ласкала ты! Как сладко узнику младому, Покинув тьму и груз цепей, Взглянуть на день, на блеск зыбей, Пройти по брегу луговому, Упиться воздухом полей! Как утешительно поэту От мира хладной суеты. — Где многочисленные в Лету Бегут надежды и мечты, Где в сердце, музою любимом, Порой, как пламени струя, Густым задавленная дымом, Страстей при шуме нестерпимом, Слабеют силы бытия, — В прекрасный мир, в сады природы Себя свободного укрыть, И вдруг и гордо позабыть Свои потерянные годы!
ВЕЧЕР
Прохладен воздух был; в стекле спокойных вод Звездами убранный лазурный неба свод Светился; темные покровы ночи сонной Струились по коврам долины благовонной; Над берегом, в тени раскидистых ветвей, И трелил, и вздыхал, и щелкал соловей. Тогда между кустов, как призраки мелькая, Влюбленный юноша и дева молодая Бродили
вдоль реки; казалося, для них Сей вечер нежился, так сладостен и тих; Для них лучами звезд играла вод равнина, Для них туманами окрестная долина Скрывалась, — и в тени раскидистых ветвей И трелил, и вздыхал, и щелкал соловей.
ВИЛЕНСКОМУ
Не робко пей, товарищ мой! Так наши прадеды писали, В боях, за чашой круговой Они и немцев побеждали. Счастлив, кто верует в вино Сердечно, слепо и надежно! Как утешительно, как нежно, Как упоительно оно! Что краше, слаще наслажденья, Когда играет голова, Отважны, пламенны движенья, Отважны, пламенны слова? Так ум кипит в гражданской смуте, Так жажда вольности пылка. О! paй тому, кто pro virtute [9] Достоин Вакхова венка!
9
за доблесть. [Ред.]
ВОСПОМИНАНИЕ
Я не забуду никогда Мои студенческие годы, Раздолье Вакха и свободы И благодатного труда! В стране, умеренным блаженной, Вдали блистательных невежд, Они питали жар священный Моих желаний и надежд. Здесь муза песен полюбила Мои словесные дела; Здесь духа творческая сила Во мне мужала и росла. И слава ей! Не ласки света, Не взор любви, не блеск наград, Какими светского поэта Князья и жены их дарят; Мечты летучие живили Певца чувствительную грудь, И мне яснел высокий путь Для поэтических усилий. Но помню я: была пора, Я обожал уста и очи, Чего-то ждал с утра до ночи, О чем-то бредил до утра И, страсти веруя залетной, Впервые лаком до похвал, Я мой талант словоохотной Чужим причудам посвящал; Стихов гармония и сила Пленяла душу красоты; Казалось мне — она любила Мои весенние цветы. Разнообразные надежды Я расточительно питал, Я их в мишурные одежды И по заморски одевал; Она улыбкой награждала Благовоспитанный мой бред, Где громким словом идеала Знаменовал ее поэт. Любовь возвышенная! ты ли Давала жизнь моим стихам, Когда мечты мои служили Обыкновенным божествам? Твоя ли действовала воля, Тобой ли полон был певец, Когда с общественного поля Он набирал себе венец? Теперь не то: я славлю бога! Она прошла и не придет, Пора томительных забот, Моя сердечная тревога; Как нечто странное, об ней Хранится в памяти моей Нравоучительная повесть, — Она в стихах и не мала; Но поэтическая совесть Ее безумством назвала. И правда, верю, я не кстате Дары-таланты расточал; Да впрочем еа tempestate [10] Я был влюблен — и так не знал, Что бредил я, когда писал… И говорю: любви обеты, Любви надежды и мечты — Или живые пустоцветы, Или поддельные цветы!
10
в ту пору. [Ред.]
ВТОРАЯ ПРИСЯГА
Когда, печальная от страха, Моляся господу-отцу, Россия шапку Мономаха Давала князю-удальцу, И, в тишине красноречивой, Все, кроме женщин и детей, Клялось хранить благочестиво Самодержавие царей; — Тогда, отчизне подражая, Моя богиня молодая, Тоской невольною мила, Беспечна к собственному благу, Простосердечную присягу Своей звезде произнесла: Во мне проснулась жажда неги, Я стал задумчив, я мечтал, И нежным именем элегий Я прозу сердца называл. Мне было скучно: бог зевоты Мне заменил и бога сна, И бога светлого вина, И духа гордые полеты, И то, и то. Я был готов Восстановить моих богов. Что вдохновенье, что свобода, В часы неволи помнил я; Но скромность милая моя; Но заразительная мода Присягу рабства исполнять, И лень, — сотрудница поэтов — Меня успели задержать В границах низменных предметов, — И я — неявный либерал — Моей торжественной присяге Ни на словах, ни на бумаге, И вообще не изменял. Когда ж к ушам россиянина Дошла разительная весть, Что непонятная судьбина Не допустила Константина С седла на царство пересесть; Когда, немного рассуждая, Сената русского собор Царем поставил Николая, А прежняя присяга — вздор: Благоговейно подражаю Престола верному столбу: Я радостно мою судьбу Другой Харите поверяю, В душе чувствительной об ней Молюсь всевидящему богу — И на житейскую дорогу Смотрю гораздо веселей.
ЭЛЕГИЯ
"Вы не сбылись надежды милой"
Вы не сбылись надежды милой Благословенные мечты! Моя краса, мое светило, Моя желанная, где ты? — Давно ль очей твоих лазурных Я любовался тишиной, И волны дум крутых и бурных В душе смирялись молодой? Далеко ты; но терпеливо Моей покорствую судьбе; Во мне божественное живо Воспоминанье о тебе… Так пробужденье сохраняет Черты пленительного сна, Так землю блеском осыпает Небес красавица, луна.
ЭПИЛОГ
М. Н. Дириной
Смотрю умильными глазами На эти скромные листы, Где я небрежными стихами Вам рисовал мои мечты, Мне драгоценные когда-то. Когда-то милые, оне С моей надеждою крылатой В одной живали стороне. В те дни — светла, как житель рая, Сильна, как мысли божества, Свежа, как роза молодая, Как песня вольности, жива, Любовь свободно покоряла Все силы сердца моего, И, ей подвластная, его Восторги муза воспевала. Они прошли, как сон! И вновь Ни словом ласковым, ни взором Не подружит меня со вздором Моя почтенная любовь. Ее вы знаете. Едва ли Опять во мне… Сии листы Хранят, как выше мы сказали, Мои давнишние мечты: Они, я знаю, не достойны, Воспоминания: порой Не ясны; дышат суетой, И многословны, и не стройны. И говорят о старине, И часто бредят… не читайте, Забудьте их — и обо мне Не по стихам воспоминайте!
А. И. ГОТОВЦЕВОЙ
Влюблен я, дева-красота, В твой разговор живый и страстной, В твой голос ангельски-прекрасной, В твои румяные уста! Дай мне тобой налюбоваться, Твоих наслушаться речей, Упиться песнию твоей, Твоим дыханьем надышаться!
А. М. ЯЗЫКОВУ
"Ты прав, мой брат, давно пора"
Ты прав, мой брат, давно пора Проститься мне с ученым краем, Где мы ленимся да зеваем, Где веселится немчура! Я помню, здесь надежда славы Меня пророком назвала, Мне буйной младости забавы Во блеск живой и величавый Она волшебно облекла; Здесь мне пленительно светила Любовь, звезда счастливых дней, И поэтическая сила Огнем могущественным била Из глубины души моей! И где ж она и все былое? Теперь, в томительном покое Текут мои немые дни: Несносно-тяжки мне они — Сии подарки жизни шумной, Летучей, пьяной, удалой, Высокоумной, полоумной, Вольнолюбивой и пустой! Сии широкие досуги, Где празднословящие други, Нещадные, как божий гнев, Кипят и губят, яко пруги, Трудов возвышенных посев! Досадно мне! Теперь напрасно Даюсь чарующим мечтам: Они кружатся несогласно, Им недоступен вечный храм Моей владычицы прекрасной; Так точно, в зимние часы, Младой студент, окутан ромом, Вотще кочует перед домом Недосягаемой красы!