Мы плакали, когда луна рождалась,Слезами серебристый лик омыли, —И сердце горестно и смутно сжалось.И в самом деле, милый друг, не мы лиЧитали в старом соннике приметыИ с детства суеверий не забыли?Мы наблюдаем вещие предметы,А серебро пророчит всем печали,Всем говорит, что песни счастья спеты.Не лучше ли, поплакавши вначале,Принять, как добрый знак, что милой ссоройМы месяц молодой с тобой встречали?То с неба послан светлый дождь, которыйНаперекор пророческой шептуньеТвердит,
что месяц будет легкий, спорый,Когда луна омылась в новолунье.
Успокоительной прохладойУж веют быстрые года.Теперь, душа, чего нам надо?Зачем же бьешься, как всегда?Куда летят твои желанья?Что знаешь, что забыла ты?Зовут тебя воспоминаньяИль новые влекут мечты?На зелень пажитей небесныхСмотрю сквозь льдистое стекло.Нечаянностей нет прелестных,К которым некогда влекло.О солнце, ты ведь не устало…Подольше свет на землю лей.Как пламя прежде клокотало!Теперь ровнее и теплей.Тепло волнами подымаясь,Так радостно крылит мне грудьЧто, благодарно удивляясь,Боюсь на грудь свою взглянуть.Все кажется, что вот наружуВоочию зардеет ток,Как рдеет в утреннюю стужуЗимою русскою восток.Еще волна, еще румянец…Раскройся, грудь! Сияй, сияй!О, теплых роз святой багрянец,Спокойный и тревожный рай!
По-прежнему воздух душист и прост,По-прежнему в небе повешен мост,Когда же кончится постылый пост?Когда же по-прежнему пойдем домой,Когда успокоимся, милый мой?Как жались мы тесно жалкой зимой!Как стыла и ныла покорная кровь!Как удивленно хмурилась бровь!И теплилась только наша любовь.Только и есть теперь одни мечты,Только и есть теперь Бог, да ты,Да маленький месяц с желтой высоты.Месяц квадратит книги да пол,Ты улыбнешься, опершись на стол…Какую сладкую пустыню я нашел!
Это все про настоящее, дружок,Про теперешнее время говорю.С неба свесился охотничий рожок,У окна я, что на угольях, горю, —Посмотреть бы на китайскую зарю,Выйти вместе на росистый на лужок,Чтобы ветер свежий щеки нам обжег!Медью блещет океанский пароход.Край далекий, новых путников встречай!Муравейником черно кишит народ,В фонарях пестрит диковинный Шанхай.Янтареет в завитках душистых чай…Розу неба чертит ласточек полет,Хрусталем дрожит дорожный table d'hote [89] .Тучкой перистою плавятся мечты,Неподвижные, воздушны и легки,В тонком золоте дрожащей высоты,Словно заводи болотистой реки. —Теплота святой, невидимой рукиИз приснившейся ведет нас пустотыК странным пристаням, где живы я да ты.
89
Табльдот; стол, накрываемый в ресторане для общей еды (фр.). — Ред.
В крещенски-голубую прорубьМелькнул души молочный голубь.Взволненный,
долгий сердца вздох,Его поймать успел ли Бог?Испуганною трясогузкойПрорыв перелетаю узкий.Своей шарахнусь черноты…Верчу глазами: где же ты?Зовет бывалое влеченье,Труда тяжеле облегченье.В летучем, без теней, огнеПустынно и привольно мне!
Унылый дух, отыди!Ты, праздность, улетай!И в здешней ФиваидеНайдем утешный край.«Вы — дети не изгнанья!» —Проклинал ПараклитИ радостное зданьеПостроить нам велит,Пологие ступениК прозрачным воротам.Внизу что значат тени,Узнаешь зорко «там».И зори, и зарницы —Предвосхищенья слав, —Зачем же сумрак снится,Сиянье отослав?Легчи мне душу, Отче,И окрыли персты:Ведь я же — Божий зодчий,Как приказал мне Ты.
Сквозь чайный пар я вижу гору Фузий,На желтом небе золотой вулкан.Как блюдечко природу странно узит!Но новый трепет мелкой рябью дан.Как облаков продольных паутинкиПронзает солнце с муравьиный глаз,А птицы-рыбы, черные чаинки,Чертят лазури зыблемый топаз!Весенний мир вместится в малом мире:Запахнут миндали, затрубит рог,И весь залив, хоть будь он вдвое шире,фарфоровый обнимет ободок.Но ветка неожиданной мимозы,Рассекши небеса, легла на них, —Так на страницах философской прозыПорою заблестит влюбленный стих.
Далеки от родного шумаПесчинки на башмаках.Фиалки в петлице у грумаПахнут о дальних лугах.И в стриженой пыльной аллее,Вспоминая о вольном дне,Все предсмертнее, все нежнееЛиловеют на синем сукне.
Тени косыми угламиПобежали на острова,Пахнет плохими духамиСкошенная трава.Жар был с утра неистов,День, отдуваясь, лег.Компания лицеистов,Две дамы и котелок.Мелкая оспа пота —В шею нельзя целовать.Кому же кого охотаВ жаркую звать кровать?Тенор, толст и печален,Вздыхает: «Я ждать устал!»Над крышей дырявых купаленПростенький месяц встал.
Расцвели на зонтиках розы,А пахнут они «fol arome»…В такой день стихов от прозыМы, право, не разберем.Синий, как хвост павлина,Шелковый медлит жакет,И с мостика вся долина —Королевски-сельский паркет.Удивленно обижены пчелы,Щегленок и чиж пристыжен,И вторят рулады фонолыФлиртовому поветрию жен.На теннисе лишь рубашкиМелко белеют вскачь,Будто лилии и ромашкиНевидный бросают мяч.