Столкновение

Хабра Бал

Слова медленно просачиваются в мой мозг.

— Вы с Кианом читаете романы?

— Что? Мужчины не могут читать романы? Эгоистично с твоей стороны лишать нас этой золотой жилы информации. Эйден, ты тоже должен прочитать что-нибудь, там много полезного.

— Уже.

Это шокирует меня до чертиков.

— Когда?

— Детка, ты засыпаешь на двадцать минут после каждого фильма, и ты заставила меня дать тебе обещание, что я не буду смотреть их без тебя. Мне нужно чем-то занимать себя.

— Так ты читал

мои книги?

— Ага. Я большой поклонник тех, в которых много красных закладок, — мои глаза расширяются, когда он ухмыляется и целует меня в губы. — Пойдем наверх, я покажу тебе, чему я научился.

Как загипнотизированная, я следую за Эйденом. Запрыгнув к нему на кровать, я сажусь, скрестив ноги, и смотрю, как он одевается. Лучше вида не придумаешь, особенно когда мышцы его спины напрягаются, показывая все эти холмы и впадины, которые вызывают во мне желание провести ногтями по этой гладкой коже. Но когда мой взгляд останавливается на чем-то желтом рядом со мной, мои мысли сбиваются.

На его кровати лежит букет подсолнухов, завернутый в бумагу и перевязанный маленьким бантиком. Что-то в моей груди трепещет, а глаза щиплет. Я смотрю ему в спину, моя нижняя губа дрожит от потока эмоций. Дыхание сбивается, когда я пытаюсь обрести самообладание и не показать своего безумия из-за полученных цветов.

— Подсолнухи? Ты же не думаешь, что я венерина мухоловка? — спрашиваю я.

Эйден поворачивается и улыбается, когда видит цветы в моей руке. Должно быть, мои глаза все еще затуманены, потому что он смотрит на меня таким нежным взглядом, что я боюсь, что это может сломать меня.

— Они все были распроданы, — он улыбается, когда я свирепо смотрю на него. — Ты мой подсолнух, Саммер.

Легкий поцелуй, который он оставляет на моем носу, ложится тяжелым грузом на мою грудь.

— Это шаг вперед по сравнению с тем похоронным венком, — говорю я, заставляя его усмехнуться. — Я удивлена, что у тебя никогда не было отношений, учитывая все те пошлые вещи, которые ты мне говоришь.

— Только тебе, — его серьезный взгляд заставляет меня поднять голову для поцелуя. Он целует меня, пока я не оказываюсь на спине, все еще сжимая цветы. Им придется вырвать их из моих безжизненных рук.

Наш горячий поцелуй приводит к блуждающим рукам и тяжелому дыханию, пока его не прерывает звонящий телефон. Эйден целует меня в последний раз, прежде чем повернуться, чтобы взять его с тумбочки. По мгновенной улыбке на его лице я могу сказать, что это его бабушка. Я встаю, чтобы сесть, когда он прислоняется к изголовью кровати, чтобы поговорить с ней, его глаза все еще темные по краям.

Это короткий звонок, и когда он вешает трубку, то спрашивает:

— Ты решила, чем будешь заниматься на каникулах?

Вопрос застает меня врасплох, но на прошлой неделе Эйден спросил, не хочу ли я поехать с ним домой в Провиденс. Мои

первоначальные планы состояли в том, чтобы провести весенние каникулы в отеле с обслуживанием номеров и книгами. Я не решалась принять милое предложение Эйдена, потому что знакомство с его семьей – это серьезный шаг. Особенно если она нормальная и не такая неблагополучная, как моя.

— Я не знаю, — я перевожу дыхание. — Я нервничаю.

— Саммер, они уже любят тебя, — говорит он. — Если тебе будет неловко, мы уедем. Мы можем снять гостиницу, и я буду заботиться о тебе всю ночь.

Мое сердце замирает.

— Как бы потрясающе это ни звучало. Я не собираюсь заставлять тебя пропускать время, которое ты мог провести с семьей

— Так это «да»? — спрашивает он.

— Да, Эйден. Любое место, которое сделало тебя тем, кто ты есть, должно быть, ближе всего к раю на земле.

Он замолкает на долгую секунду.

— Черт, ты заставляешь меня краснеть, Престон, — он хихикает. — Тебя отшлепают за это.

— Это комплимент! Я тоже могу быть романтичной.

Его жалостливый взгляд раздражает.

— Детка, ты не самая романтичная в этих отношениях.

Я пожимаю плечами.

— Думаю, у меня не может быть слишком много талантов.

— Но у меня может, — он переворачивает меня на спину, но при это берет телефон, чтобы написать бабушке, что я приеду с ним. Постепенно причина, по которой я так волновалась весь день, снова всплывает в моей голове. Эйден, похоже, замечает мое нервное беспокойство, потому что он поднимает мой подбородок, заставляя меня посмотреть на него. Его глаза спрашивают все, что нужно, и мои слова вырываются автоматически.

— Мой папа пригласил нас на ужин.

Тишина, которая следует за этим заявлением, выводит меня из себя.

— Лукас Престон хочет, чтобы мы пришли на ужин?

— Тебе не обязательно каждый раз произносить его полное имя.

Он одаривает меня застенчивой улыбкой.

— Извини. Привычка. Тебя это устраивает?

— Нет, но я подумала, что, если ты будешь там, он просто будет говорить с тобой о хоккее весь вечер.

— Детка, я не хочу отнимать у тебя время, если тебе нужно поговорить с отцом.

Я играюсь со своими цветами.

— Ты хочешь сказать, что не хочешь встретиться с членом Зала хоккейной славы³¹?

— Дело не в этом. Я встречаюсь с отцом моей девушки. Твои чувства для меня важнее всего.

Опять это чувство жжения в груди.

— Все в порядке. Я согласилась только из-за своей мамы.

Он кивает, хотя и не высказывает своего мнения о моей беспечности.

— Когда?

— На следующей неделе.

Два быстрых моргания говорят о том, что он напуган, но он быстро маскирует это впечатляюще спокойной улыбкой. От этого действия мое сердце немного тает.