Страдания среднего возраста
Шрифт:
Дамы переглянулись. Вторая подруга Тарика, некая Диля, чуть улыбнулась и подмигнула мне. Я чуть кивнула, хотя уже знала, что это её отвратительный сынок Тархан, Тарик младший, как его звала мамаша, затеял тогда в ресторане безобразную ссору и драку и беззастенчиво комментировал мои кружевные трусы.
— Как вам идёт этот браслет, дорогая, — заметила Марьям.
— Да. А вам идеально подходит этот перстень, — кивнула я на огромный золотой перстень с изумрудом и бриллиантами, явно подарок Тарика.
Горничная
— Выпьем? — предложила Рыжая Лошадь, поднимая бокал.
— Да, — согласилась я, — за щедрость Тарика.
Дамы искривили губки в змеиных усмешечках, но со мной чокнулись.
— И сколько недель? — спросила Диля.
— Чего? — ступила я.
— Бросьте, дорогая, — мягко сказала Марьям, — как давно вы беременны?
— Да я, вообще-то, не беременна.
Дамы переглянулись.
— Нет? — уточнила Рыжая Лошадь.
— Нет.
Нам принесли ещё один торт и водрузили в центре стола.
— Но, как же? — растеряно переводила взгляд с одной на другую Анна Игоревна, — точно не беременны?
— Да нет же. Ничего такого. Да и потом, мне уже поздно рожать. У меня есть взрослый сын от первого брака, и я вполне состоялась как мать.
Дамы переглянулись.
— Тогда как вам удалось… — и Рыжая Лошадь осеклась.
— Ну, удалось же как-то Олечке, — протянула Диля.
— У неё просто хватило ума солгать, а он не стал проверять, — заметила Анна.
До меня, кажется, дошло. Каждая из них получала от Тарика билет в новую жизнь, даря ему наследника. И только мы с Ольгой выбивались из общей картинки.
— В последнее время ему ни на что не хватает ума, — едко заметила Рыжая Лошадь.
— Главное, чтобы на всё хватало средств, — философски вздохнула Диля.
— И на всех, — согласилась Анна.
— Главное, чтобы он помнил обо всех и обо всём и не забывал о долге, — подвела резюме Марьям, — не так ли дорогая? — обратилась она ко мне.
— Господи, вы делите его как медвежью шкуру! — воскликнула я.
— Можно подумать, ты не попользовалась его щедростью! — протянула Анна.
— Вот именно! — согласилась Диля.
— Не прикидывайтесь бескорыстным ангелом, — посоветовала Рыжая Лошадь.
— Разумеется, мне нравится то, что Тарик для меня делает, мне нравятся его деньги! Но нельзя же говорить об этом так цинично! — возмутилась я.
— Можно подумать, ты бы кинулась в его объятия, если бы он не был богат как Крез, — скривилась Рыжая Лошадь, — да ни одна бы к нему не кинулась, к этому павиану, — и она посмотрела на остальных свысока.
— Не слушай её, — посоветовала Марьям, — она просто продажная шлюха.
— Зато я сама продалась, а тебя ему отец продал, как овцу, курица гаремная, — отбрила давнюю соперницу Рыжая Лошадь.
— Это был его первый законный брак. По
— Ну, не я одна, — и вторая бывшая кивнула на Дилю.
— А чем мой сын хуже твоего?! — взъярилась Диля, потемнев, как туча.
— Или моего? — влезла Анна Игоревна.
— А ты вообще молчи! До сих пор губы отираешь, когда он тебя целует!
— О, господи, — вздохнула я, — неужели он заслужил такое отношение? После всего того, что он для вас сделал и продолжает помогать?
— За то, что он сделал, его стоило бы кастрировать на центральной площади, — отрезала Рыжая Лошадь — тоже мне, помощник.
— Погодите-ка, — влезла Диля, — она нас ещё отчитывает! А ты разве не стала его любовницей, потому что у тебя была куча проблем с деньгами?
— Э, дамы, было приятно пообщаться, но я хочу прогуляться, — сказала я, — засиделась что-то.
Я положила руки на перила пластикового кресла, чтобы приподняться.
— Погоди-ка, — остановила меня Марьям, — ты, что, влюбилась в него?
Я замерла в позе гнездящегося орла и уставилась на неё во все глаза.
— Нет, конечно, — растеряно ответила я, растерявшись на самом деле.
— Ну, разумеется, влюбилась! И он в неё, старый дурак, — сказала Рыжая Лошадь, — потому и не вылазит из её постели, вон, даже Олька на стены лезет! Ей родить надо, а у него ни на кого кроме этой не стоит. А вы всё: «приворожила — приворожила»! Известно теперь, чем приворожила, корова. Влюблённая Дура.
— Да, Тарик всегда был сентиментальным, — заметила Анна.
— Такой романтичный, — вздохнула Диля, — даже странно.
— Значит, любишь? — то ли уточнила, то ли констатировала Марьям.
Бабы дружно уставились на меня.
Раздался истошный хоровой вопль. Мы обернулись. Тарик пылал, как факел, у мангала. Я вскочила и тут же рухнула вперёд на стол, воткнувшись бюстом в нетронутый торт. Мои ноги оказались крепко связанными шнурками.
«Маленький гадёныш!», — подумала я про себя, не рискуя всё же произнести этого вслух при бабушках малыша. Кое-как выбравшись из торта, я запрыгала в сторону Тарика, которого уже окатил водой из ведра один из сыновей Марьям.
— Тарик! — не выдержала я, не видя милого за спинами членов семьи.
Все обернулись. Секунду царила тишина, потом все согнулись от хохота. Я наконец опомнилась и, прикинув, как я выгляжу, тоже со вздохом улыбнулась.
— Ангел мой, — подошёл ко мне Тарик, отряхивая воду, — что за вид?
— Ну, ты же знаешь, как я люблю сладкое. И потом, кто бы говорил про вид!
Глядя на нас, подростки уже начали валяться по траве, дрыгая ногами.
— Идём, дорогая, нам стоит переодеться.