Странное наследство
Шрифт:
Глава 11
Мустангеры уже отобедали, а Оливия все не появлялась на ранчо. Вечернее солнце склонилось над снежными вершинами, окрасив их в нежно-розовый цвет. Берни Дуглас недовольно косился на миссис Мартин. Старушка чувствовала себя провинившейся и потому особенно старательно мыла тарелки и делала уборку на кухне. Мэган молча помогала ей. Все напряженно молчали. Становилось понятно, что с Оливией произошла какая-то неприятность.
– Она пообещала мне не встревать в неприятные истории и не лезть на рожон, Берни Дуглас, дорогой. Прости меня, Берни.
– Как вы могли поверить обещаниям этой маленькой лгуньи, миссис
Миссис Мартин сокрушенно кивала, соглашаясь с ним. Рони же молчал. Он понимал, что старой миссис и так досадно, и потому не встревал в разговор. Он думал. Его сестрица не могла пропасть бесследно. Не могла оказаться жертвой дикого зверя. Но она не взяла с собой никакого оружия! Однако если у нее были с собой деньги, то, почуяв опасность, она не отправится в обратную дорогу, не вооружившись хоть чем-нибудь.
– Что она собиралась делать в городе, миссис Мартин?
– поинтересовался Рони Уолкотт, совершенно, казалось, не разделяя беспокойства Берни Дугласа.
– Не злись, патрон. Старушка ни в чем не виновата. К тому же Оливия хоть и сумасбродное существо, но не безрассудное до глупости!
– Она сказала, что у нее завтра день рождения. Оливия хотела сделать праздник. Такой, какой делала для нее всегда в этот день бабушка… А у нас не осталось изюма и цукатов для пудинга и яблочного пирога. И еще она хотела купить праздничные свечки для торта!
– объясняла миссис Мартин, чуть не плача от обиды. Она была благодарна, что Рони Уолкотт не упрекает ее ни в чем.
– И теперь мы все будем проклинать себя, если Оливия погибнет из-за какого-то пудинга и яблочного пирога!
– горячился Берни Дуглас, шагая по столовой из угла в угол.
– Не надо было поощрять ее странные желания, миссис Мартин, - снова и снова упрекал он пожилую женщину.
– Какой же ты толстокожий, мистер Берни Дуглас.
– Мэган выпрямилась перед Берни и замерла в вызывающей позе с посудной тряпкой в руке: - По-моему, все понятно. Оливия хочет, чтобы ранчо стало ее домом. Вот она и создает для всех хотя бы видимость тепла и уюта, а ты только и знаешь, что рычишь на нее, точно хищный зверь… Она же хрупкое существо, а не укротитель мустангов, суровый и жестокий покоритель Скалистых Гор и каньонов Гранд-Ривер. Ах, Берни! Рони Уолкотт в тысячу раз понятливее тебя, хотя и вырос, как считаете вы, белые, в менее цивилизованном обществе. Или же это ваша хваленая цивилизация делает ваши души невосприимчивыми для обычных человеческих чувств?
– Мэган, дитя мое!
– миссис Мартин восхищенно посмотрела на девицу.
– А я считала, что вы с Оливией недолюбливаете друг друга.
– Женщина не может быть злой, ее вынуждают к этому обстоятельства или жестокость мужчин, находящихся рядом.
Во дворе тревожно заржали кони. Мимо кухонных окон промчалась Лили с пустым седлом и наброшенной на луку седла уздечкой.
– Лили вернулась!
– Берни выскочил на крыльцо.
Он догнал кобылу, которая мчалась бы и дальше без остановки до самого обрыва Гранд-Ривер, подвел ее к крыльцу и заглянул в переметные сумки:
– Оливия купила все, что хотела. Но почему-то осталась без Лили. Наверно, она где-то на пути к <Клин Крик>… Поехали, Рони!
– возмущался Берни Дуглас то ли неосмотрительностью своей подопечной, то ли собственным невниманием к ее нуждам: - Давно надо было купить ей несколько пар новых носков!
– упрекнул он непонятно кого.
– Можно, я с вами поеду?
– попросила Мэган.
Рони Уолкотт подвел Мэган смирную кобылу. Коренастую, пегую в яблоках.
– Заодно приучишь ее ходить под седлом.
Мэган похлопала лошадку по шее, успокаивая. И кобыла покорно позволила ей положить себе на спину седло.
Берни отметил про себя, что Мэган все чаще удивляет его, проявляя способность усмирять лошадей и успокаивающе действовать на мужчин. Что за выродок этот ее муж, если не сумел оценить женщину, которую выбрал в жены? И почему она позволила ему манипулировать собой?
Очень скоро вооруженная карабинами троица выехала со двора ранчо. Миссис Лиззи, стояла на крыльце, бледная и растерянная. Она тихо читала молитву, сложив руки на животе.
Дорога на Смоки-Хилл была пустой. Косые тени от одиночных сосен, стоящих вдоль обочин, расчертили ее поперечными полосами. В глазах мельтешило от чередования темных полос и светлых просветов между стволами. Там проглядывало светящееся от закатного солнца розовое небо. Кругом не слышалось ни человеческих голосов, ни звуков выстрелов. Всадников сопровождал равномерный топот конских копыт и заливистое пение лесных птиц, собирающихся в гнезда и распевающих приветливые песни подросшим птенцам.
До окраины Смоки-Хилл оставалось около четверти часа пути, когда где-то впереди за крутым поворотом раздался выстрел, помноженный эхом. И следом - чей-то душераздирающий крик. Затем всадники различили грубый мужской голос, несусветно поносящий Оливию на чем свет стоит:
– Оливер Гибсон, подлый крысеныш, ты еще попросишь у меня прощения. Спускайся-ка вниз, я тебе надеру твою тощую задницу… Уоу! Какая боль!
– Фрэнки, перевяжи своего дружка!
– Берни Дуглас первым понял, что это откуда-то сверху насмешливо кричит Оливия.
– Чего же ты разинул рот, словно карп на крючке, Фрэнки? Спасай своего дружка, а не то я тебя пристрелю!
– Снова раздался выстрел, и пуля высекла искры из камня у ног Фрэнка.
– Что за подлость бросать друга на произвол судьбы.
– Эй! Не стреляй, не стреляй, щенок! Уже иду…
– Оливия! Господь Милосердный! Ты жива, девочка?
– Берни Дуглас подъехал поближе к скале.
– Слезай, дикарка, слезай, моя хорошая! Мы привели для тебя лошадку, малышка!
– он был рад, что с ней ничего страшного не случилось и разговаривал с Оливией, точно с маленькой девочкой, предупредительно и ласково.
– Берни дорогой, из-за этих вонючих хорьков мне пришлось купить карабин, и я не смогла выбрать себе подарок ко дню рождения!
– пожаловалась Оливия.
– На оружие я истратила целых полсотни долларов… Мэган, прости, я немного подстрелила твоего Сэма Матайеса, но у него все цело, кроме ноги!
– продолжала орать Оливия в возбуждении.
– Гони его в шею! Он недостоин тебя.