Странное наследство
Шрифт:
– Что ты делаешь со мной, девочка моя, Ливи…
– От тебя пахнет солнцем, травой и смешанным дыханием ущелий и каньонов, любимый мой!
– глаза Оливии сверкали от удовольствия и нежности.
– Я так люблю этот запах, Берни Дуглас.
– А Рони Уолкотт? Как ты поступишь с ним?
– на ее любимого накатил приступ ревности. И Оливия снисходительно вздохнула:
– Приревнуй меня еще и к отцу, и к бабушке, и к мамочке, которая выносила меня и родила для тебя, Берни! Приревнуй ко всем, кто создал и воспитал меня именно такой, какую ты полюбил. И тогда я стану звать
– Девочка моя любимая! Ливи!
– прошептал Берни, еще плотнее прижимаясь ее к себе.
Молодые люди отдались друг другу, руководствуясь извечными инстинктами, вложенными в человека от момента создания мира. Ими правили любовь, нежность и желание одарить этими чувствами друг друга как можно полнее…
– Иди ко мне, Берни Дуглас!
– манил мелодичный, вздрагивающий от страсти голос совсем юной девушки. И слова любви рождались в ней сами собой, будто она давным-давно осознала их магическое действие на мужчину, который млел и таял от ответной нежности.
– Ты совсем не боишься меня, Оливия?
– изумленно шептал он.
– Я должна тебя бояться, милый Берни? Отчего?
– изумленно раскрыв глаза, шептала Оливия.
– Ты же не делаешь ничего дурного? Ты любишь меня и хочешь, чтобы мне было хорошо с тобой?!
– Да! Да! Да!
– почти кричал он.
Их тела сливались так плотно, что молодые люди и сами изумлялись, как могут еще совершать какие-то движения, чтобы все больше и больше наслаждаться друг с другом. Оливия изловчилась и обняла Берни ногами. И чувственность их достигла той наивысшей точки, когда руки лихорадочно ищут вокруг себя непонятно что, когда губы солоны от капельки крови из прокушенной губы партнера! Когда полет в небо длится, длится и длится…
Мужчина и женщина получили наивысшее наслаждение от близости друг с другом. Теперь они молчали и слушали ночь. Оказывается, где-то совсем рядом, наверное, вон за этой оградой из свежеструганных жердей, ходят кони, приглушенно топая подкованными копытами, хрустя травой, пофыркивая и громко встряхивая гривами и хвостами. В зарослях дикой розы и жасмина стрекочут сверчки. В темном небе, заслоняя на мгновение звезды своими причудливыми силуэтами, кувыркаются летучие мыши. Далеко в горах, перекликаясь друг с другом, лают койоты. И по-кошачьи взвизгивает пума, выбираясь на охоту из своего логова, где ее остаются ждать два крохотных детеныша. Внизу, под скалистым обрывом шумит и шумит вода. Гранд-Ривер несет по каменистому ложу взбитую в пену прозрачную воду вечных ледников хребта Элберта.
Луна снова выбралась на свободу из-под лохматого одеяла облаков. Оливия приподнялась на локотках, огляделась и нежно засмеялась. Вокруг нее и Берни была разбросана одежда. Смятое нарядное платье из ярко-синей тафты распростерло по траве рукава, словно приглашая в свои объятья. Оно служило сегодня их первой совместной постелью.
– Берни, дорогой, ты жив?
– Ливи, детка! Ты вдохнула в меня новый мир, новые ощущения.
– Я самая лучшая, Берни? Ты это хотел сказать?
– Ты самая лучшая из лучших женщин мира, Ливи! Ты -
Глава 12
В это утро Берни Дуглас проснулся первым. Оливия, обнаженная и прекрасная, все еще лежала перед ним среди беспорядочно разбросанной одежды. Молодой человек понимал, что им отведено слишком мало времени, и очень не хотел расставаться. Ему было нестерпимо жаль оставлять Оливию одну на забытом Богом ранчо. Но, в конце концов, ведь он скоро вернется. Он поспешит закончить все дела как можно быстрее, и вернется, чтобы снова обнять свою Ливи! И тогда они будут вместе навсегда. Никогда и ни при каких обстоятельствах не расстанутся… Его слишком долго тянуло к ней. И путь их друг к другу был, если и не слишком долог, но довольно сложен и окружен затейливыми, а порой и забавными обстоятельствами.
Скоро на ранчо начнут просыпаться и увидят их вместе. На траве пустого загона! Где они провели свою, возможно, самую прекрасную из всех ночей, не замечая ничего вокруг. Ну, и пусть видят! Обнаженная Оливия так прекрасна, что он хотел бы видеть ее всегда и везде именно такой. Пусть мужчины всего мира умирают от зависти к нему! К нему, к Берни Дугласу!
Очерченный первыми рассветными лучами, Берни Дуглас стоял, вытянувшись во весь рост. Заметив, что его любимая проснулась, он протянул руку ей руку и нежно улыбнулся. Оливия долго смотрела на его силуэт, обрисованный лучами утренней зари, и не торопилась ухватиться за протянутую ладонь обеими руками.
Когда она все-таки поднялась, то пальцев уже не разжимала, и молодой человек сразу же почувствовал страстный жар тела любящей женщины, ее горячее желание повторить все сначала. Берни понимал, что страсть юной девушки к нему только разгорается. Он был ее первым мужчиной и разбудил в ней настоящую женщину - любящую и любимую.
– Нам пора одеваться, детка, - боясь разочаровать ее, пробормотал он.
– Скоро парни выйдут и застанут нас обнаженными. Сегодня мы отгоняем табун в Райфл… Не расстраивайся, нам предстоит короткая разлука.
– Возможно, тебе она и кажется короткой, Берни! Но для меня каждый день, проведенный без тебя, станет скучным и невыносимо долгим… Ты не устал за ночь, Берни, дорогой?
– она смотрела на него немножко шальными от счастья глазами. Он понимал, что в ней вновь разгорается неутолимое желание обладать им и отдаваться ему.
– Никогда еще я не чувствовал себя таким отдохнувшим, малышка. А ты? Ты счастлива, моя любимая крошка?
– Да, дорогой. Никогда в жизни, Берни, я еще не была так счастлива!
– и Оливия сладко зевнула, прикрыв глаза от удовольствия и по-кошачьи выгнув спину.
– Поспеши, Ливи… Иди в душ, дорогая. Я принесу полотенце, и мы вместе с тобой примем душ.
– Хорошо!
– и она преспокойно зашагала по траве, не удосужившись надеть мятое платье, а лишь неловко прижав его к обнаженным бедрам. К счастью, Оливия успела зайти в душ вовремя, ведь в доме уже захлопали двери и раздались голоса просыпающихся обитателей. Кое-как натянув брюки и собрав остальную одежду, Берни зашел в комнату Оливии, взял большое полотенце и поспешил в душ.