Страшные сказки Бретани
Шрифт:
Леон уже собирался сказать, что в тех краях, куда собирается уехать девушка, может водиться другая нечисть, куда более опасная, но взглянул на её бледное лицо и промолчал. Существо поняло, что его никто не собирается убивать, и поднялось с колен, кутаясь в свои волосы. Поль тут же уставился в пол, Камилла отвела взгляд, а вот Эжени быстро шагнула к двери и преградила допплеру путь.
— Стой! Прежде чем ты уйдёшь, я хочу, чтобы ты поклялась, что никогда больше не будешь шутить с людьми подобным образом. Клянись Ясенем, Дубом и Тёрном!
— Вы и про это знаете… — вздрогнув, прошептала девушка,
— Клянусь Ясенем, Дубом и Тёрном, я больше никогда не буду так шутить над людьми.
— Вот так. Теперь можешь идти, — Эжени посторонилась, и существо, тенью выскользнув наружу, растворилось в ночной темноте. После его ухода все ещё некоторое время молчали, потрясённые случившимся. Камилла прижималась к обнимавшему её садовнику, Леон бездумными движениями вытирал шпагу, Эжени смотрела в окно, словно надеясь разглядеть во тьме убегающего допплера. Наконец она повернулась к остальным и объявила:
— Что ж, думаю, всё закончилось благополучно. Это существо исчезло и больше не потревожит покой монастыря. Если Камилла хочет уехать, я прекрасно понимаю её желание. Надеюсь, её отец не будет слишком строг и позволит вам вступить в брак. Поль, вам, должно быть, тяжело покидать родные места…
— Мой дом там, где моя Камилла, — быстро ответил Ожье, нежно посмотрев на девушку, которая всё ещё прижималась к его груди.
— Что ж, тогда желаю вам счастья.
— И вам, — Поль покосился сначала на Эжени, затем на Леона. Сын Портоса кивнул, его спутница улыбнулась.
— Благодарю вас, — Камилла слегка присела. — Вы были правы, без вас мы бы не разобрались во всём происходящем. Я вернусь в монастырь, постараюсь уснуть и надеюсь, что завтра всё случившееся покажется мне ужасным сном.
— Да уж! — поддержал её Поль. — Кто мог подумать, что во всём окажется виновата какая-то нечисть, которой приглянулось твоё личико!
Они вскоре покинули гостиницу, и Эжени, затворив за ними дверь, кинулась к Леону, вокруг которого принялась хлопотать. Она достала из дорожных сумок баночки и пузырьки со своими мазями и зельями, промыла и смазала рану своего помощника, затем даже применила магию, чтобы щека быстрее затянулась, и наконец, совсем ослабев от переживаний, с усталым видом откинулась на постель.
— Я слишком поздно смогла помочь вам волшебством, и теперь у вас останется шрам, — с несчастным видом объявила она.
— Пустяки, — хмыкнул Леон, опускаясь на кровать рядом с ней и с наслаждением потягиваясь. — Шрамы только украшают мужчину, разве вы не слышали?
— Простите, что использовала вас вслепую и не открыла всей правды, — Эжени совсем поникла. — Я догадалась, когда возвращалась от матери, которой явился допплер в моём облике. Но я не могла рассказать вам — ведь если бы вы узнали правду, а допплер бы потом принял ваше обличье, он бы узнал то же, что и вы, понял бы, что вы знаете, и просто сбежал. А так он знал только то, что я знаю правду и дала вам подсказку, но он посчитал, что вы не догадаетесь, и осмелился явиться к вам в образе меня. Допплеры, если верить книгам, довольно безобидные существа, я не думала, что он причинит вам вред…
— Ничего, — Леон провёл рукой по затягивающемуся шраму. — В конце концов я ведь обо всём догадался, не так ли? А драться
Эту ночь они провели, отсыпаясь, а на следующее утро уже собирались домой. Эжени была настроена решительно и отказалась ехать к матери, чтобы попрощаться, а вот Леон всё же поехал. Мать Христина, казалось, была оскорблена одним его видом, однако после долгих уговоров разрешила встретиться с сестрой Терезой в саду. Леон был уверен, что мать Эжени не захочет его видеть, но она всё-таки пришла и опустилась на скамью, с печальным видом глядя на благоухающие розовые кусты. Бывший капитан подождал, пока мать Христина удалится, бросив на них ещё один подозрительный взгляд, и галантно поклонился.
— Леон дю Валлон, к вашим услугам.
Его фамилия, вопреки ожиданиям, не произвела на Матильду де Сен-Мартен никакого впечатления — она лишь приподняла брови, внимательно оглядывая его с ног до головы, и Леон поразился, как похожи они с дочерью.
— Честно говоря, я надеялась, что у моей Эжени более утончённый вкус.
— А я надеялся, что у моей, — он выделил голосом слово «моей», — Эжени более благоразумная мать. Я знаю, что у вас нет причин любить меня, но я прошу выслушать меня — ради любви к вашей дочери, если вы её когда-то испытывали.
— Что ж, полагаю, мне придётся выслушать всё, что вы скажете, иначе вы не оставите меня в покое, — вздохнула Матильда, точь-в-точь как это делала Эжени, и откинулась на спинку скамьи, приготовившись к длительному рассказу.
Глава XXXIII. Нежданная гостья
Леон дю Валлон готовился к разговору с матерью Эжени с того самого момента, как услышал, что она знает об их связи, но теперь, оказавшись перед этой женщиной, он ощутил странную растерянность. Матильда де Сен-Мартен выглядела бесконечно усталой, и казалось, что она заранее готова с раздражённым видом отмести в сторону всё, что скажет бывший капитан. Тем не менее он решительно набрал воздуха в грудь и начал свой рассказ.
— Я люблю вашу дочь, — мрачным, почти обвиняющим тоном произнёс он. — Вы можете мне не верить, но это правда. Эжени нужна мне не ради её замка, земель или дворянства, а ради неё самой.
— Как давно вы у неё на службе? — бесцветным голосом спросила Матильда.
— Почти девять месяцев.
— А как давно ваши отношения… перешли границу дозволенного?
— Около двух месяцев назад.
— Что ж, радует, по крайней мере, что Эжени не сразу подпустила вас к себе, — вздохнула Матильда.
— Вы слишком дурного мнения о своей дочери, — сурово ответил Леон. — Эжени отдалась мне лишь потому, что полюбила меня всем сердцем, а не потому, что ей не хватало мужчины. Между прочим, на следующее же утро после того, как это произошло, я предложил ей выйти за меня замуж, но она отказалась.
— Должно быть, думала, что вы покушаетесь на её владения, — мать Эжени горько усмехнулась. — И наверняка была недалека от истины!
— Нет, Эжени просто не хотела отказываться от своей свободы ради меня, — Леон нахмурился. — И мне не нужен её замок. Если хотите знать, я унаследовал от отца куда большие владения, да и титул мой звучит громче!