Страсти по Фоме. Книга 2
Шрифт:
— Хотите скандал устроить? — вроде бы лениво поинтересовалась Мария, но Ефим сразу поднял обе руки.
— Нет-нет! — пообещал он. — Все будет очень тихо.
И поманил официантку. Та игриво подошла.
— Я же вас просил экс оу!
— А это что, по вашему? — Вытаращила та глаза. — Экс оу и есть! Вы что мне не верите? Вы, между прочим, в приличном заведении! Сама видела, как из бутылки…
— Не из ведра? — удивился Фома и посочувствовал:
— Фима, сдавайся!
— Да вы-то вообще когда-нибудь его пили?..
На Фоме официантка с удовольствием
Ефиму же она успокоительно и, как ей казалось, обворожительно улыбнулась: будьте покойны и уверены, я неотразима! — ей казалось, что этого алкоголика в белых штанах она укатает.
— Напрасно вы так его, дорогая! — с такой же обворожительной ответной улыбкой попенял ей Ефим. — Он его, девочка, столько выпил, что в нем можно утопить пионерский лагерь, в котором вас так и не воспитали. Так что — либо замените, либо пригласите менеджера.
— Какая я вам девочка?! Маша?! — Слезы блеснули на глазах официантки, но отступать она не хотела. — Кто это сегодня с вами?
— Андрон! — попросила Мария; она почему-то обращалась к нему, а не к Ефиму, но тот с разительной улыбкой смотрел на девицу.
— Хорошо! — пообещала официантка. — Вы еще муху подбросьте!
И ушла. Через минуту в проеме из булыжников появился метрдотель. Что ему сказала официантка неизвестно, но вышел он чрезвычайно решительно. Может, он хотел поддержать марку заведения, а может, дружил с официанткой в свободное время. Лицо его, тугое и круглое, как фубольный мяч, с крепким плоским носом и незаметными швами глаз, Фому, в трепанных черных джинсах, даже не заметило, нацеливаясь на Ефима, как на единственное светлое пятно в фокусе жизни.
— Какие вопросы? — так, примерно, поприветствовал он их, вроде вежливо, но звучало-то совсем другое, звучало угрожающе: «Шта-ааа?!»
Ефим аж засиял.
— Коньячок не хотите попробовать? Экс оу называется! — весело предложил он, закидывая ногу на ногу. — Э-э!.. — Он заглянул в карту вин. — Семьсот рэ за пятьдесят гэ. Вроде, недорого, да?
— Кх-м! — крякнул мэтр, несколько снижено.
Стоило Ефиму открыть рот и картина жизни менялась, если не радикально, то существенно, не говоря уже о его взгляде, которым можно было брить. Вот и сейчас, никого не убивая и даже не угрожая этим, он произвел заворот мироощущения в мэтре. Было что-то в Ефиме от чеховского ружья, которое раз в год само стреляет, по всяким чайкам, но еще больше — от часовой мины, которая уже не разбирает.
— Позвольте?.. — Мэтр нежно склонился над протянутым бокалом, и его спортивное лицо заволокла гримаса такого разочарования, что хотелось найти педальный насос и подкачать отвисшие щеки.
— Да, да, конечно! — горько сказал он. — Это не экс оу, она ошиблась!.. Нина!
Нина, вытирая руки, от предчувствия, о фиговый листок передника, появилась под его рукой.
— Ты что… заказ перепутала?.. — Внушительно посмотрел мэтр на нее. — Да? — продолжал он гипнотизировать
И Нина сдалась, не сразу, но до нее дошло.
— Ой, точно! — затараторила она фальшиво. — Точно, Виктор Сергеич! А я сразу не сообразила! Тоже такой же заказ — два по сто и пятьдесят, только этого, нашего — тем, в углу! Ой!
Мэтр чуть ли не гладил ее от умиления, но где-то там, в глубине швов его глаз, читалось, что Нина будет сильно отрабатывать разницу в стоимости.
— Вы уж извините, так неловко получилось! — щебетала она тем временем.
— Ничего-ничего! — сказал Ефим, вставая. — Только людей жалко, надо их предупредить: заказали гадость, а принесут настоящий коньяк — рёхнуться ведь можно от неожиданности! Где, вы говорите, сидят эти несчастные?
У Нины глаза сделались стеклянными. Мэтр успокаивающе поднял руки.
— Не беспокойтесь, мы все уладим. За счет заведения!
Он встал на пути Ефима, как завал, и даже слегка расставил руки. Теперь он, превратившись из футбольного мяча — в стенку, готов был умереть и Ефим это понял, весело и уважительно оценив его плечи.
— Мари, мы вас утомили! — сокрушался он после ухода мэтра; новый заказ появился мгновенно, заменили и старый. — О! Вот это да, это экс оу! — удовлетворенно сказал он. — Сейчас будем веселиться! И праздновать ваш загар! Фома, гляди веселее с дамой! Да не пей ты сразу, смакуй!.. Ты знаешь, что я тебя выписываю?
— Знаю.
— Конечно, знаешь! Серьезный молодой человек. Женится, — поделился Ефим с Марией. — Редко кому так везет, из одного сумасшедшего дома в другой!
— Женится? — подняла бровь Мария, и с дымным прищуром посмотрела на Фому: «н-да?».
Ему стало не по себе, от этого взгляда, он открыл рот, но… ощутил странную немоту внутри.
— Да-да! — подтвердил Ефим, возвращая его нижнюю челюсть на место. — Представляете? Не сегодня завтра! Приходите. Такая любовь — в клочья!.. Закрой рот, говорю.
— И кто же эта счастливица? — поинтересовалась Мария.
Фома хмыкнул и посмотрел на Ефима. Стало всё равно. Рулил опять Ефим. А он, от двух больших глотков коньяка, уплывал все дальше от этого берега.
— Счастливица? — переспросил Ефим. — Эта счастливица — моя жена.
— Вы шутите, Вера? — невольно хохотнула Мария. — Я иногда действительно вас не понимаю, Ефим. Вы серьезно? Зачем это вам? Вам это нравится?
Ефим близко наклонился к ней.
— А вам?
— Не понимаю.
— Моя — жена, ваш э-э… — промурлыкал Ефим, нагромождая невыносимую паузу.
Мария ошеломленно посмотрела на него. Потом на Фому, который в тихом блаженном трансе тоже клонился к ней. Ему казалось, вот-вот…
Пощечина, коей она его наградила, вернула его в обычное с нею состояние немоты и недоумения.
— Ты притворяешься, негодяй, что ничего не помнишь?!
— Мари, я не думал, что это тайна!.. — Ефим пожал плечами.
— Сумасшествие нагоняешь со мной, а с кем-то рта не закрываешь? Тебе так удобно? Трус!