Страсти по Фоме. Книга 2
Шрифт:
Но Вера думала о другом.
— Как думаешь, нас в таком виде примут? — спросила она, снимая платочком копоть странствий с лица Фомы и желтым взглядом пантеры отгоняя не в меру любопытных.
«Миллионер, — поняли в загсе, — сумасшедший миллионер!»
— Где ж ты был, графинчик? — ласково приговаривала она, охорашивая Фому. — Так, примут, Фима?
— Ну-у, не знаю! — протянул Ефим. — Это же пиздец какой-то раннехристианский!.. Василий Блаженный, а не жених!.. Ментовкой пахнет, надругательство пришьют! Он
— Куда свинчивать, Фимочка? — спросила Вера все тем же ласковым голосом, но непреклонно. — Я же знаю, ты можешь. Сделай! Не мне же этим заниматься? Может, кто костюм даст?
— Да кто?! — громко оглянулся Ефим, и костюмов не стало, даже некурящие закурили, вокруг стена невест, готовая, в случае чего, упасть в коллективный обморок.
— Ладно! — хмыкнул он, успокаиваясь. — Заходим туда… — Он кивнул на Гименея в дверях. — Как жених и невеста, а потом уже этого пророка представим. Авось пронесет. Нас уже вызывали? Она одна?
— Одна. Сейчас выйдет…
— Увидит нас — рак мозга! — подхватил Ефим. — Господи, как я люблю бывать с вами в обществе! Вечно-то какая-нибудь хренотень, не обморок, так припадок!..
Он снова оглядел Фому.
— Блин, когда успел? Пять минут! Так не бывает! Откуда шрамы, лыцарь?..
В это время открылась высокая дверь и в сияющем солнечном проеме появилась умело взволнованная регистраторша, с красной лентой поперек груди. Спортсменка на финише.
Грянул Мендельсон. Финиш.
— Добро пожаловать, в наш дворец бракосочетания! — улыбнулась дама Вере и Ефиму.
И тут заметила между ними Фому, плывущего, буй знает в каких небесах. Её официальная взволнованность слегка сквасилась. Что еще придумают, читалось на ее лице, чтобы испоганить самый светлый праздник в своей жизни? А потом еще удивляются, почему семья не сложилась?
На фоне сияющих Веры и Ефима, Фома был отвратительной кляксой.
— Так, вы жених? — спросила женщина, лаская взглядом Ефима.
— Пока я! — подтвердил Ефим. — Потом — он!
— Не сегодня! — отрезала тетечка, давая понять, что шутки неуместны, что началось таинство.
— Так, молодые, проходим! — скомандовала она. — Впереди жених с невестой, далее…
Далее регистраторша никого, кроме того же Фомы, не увидела.
— Далее остальные! — закончила она рекогносцировку, и бодро шагнула в торжественный зал бракосочетаний.
Мендельсон бравурно умилялся, Гименей бесстыдно разглядывал свои гениталии, делая вид, что смотрит на руку, клацал вспышкой фотоаппарат, а Фома упирался, как бык перед бойней.
Вера и Ефим, подхватив с обеих сторон, буквально втащили его в сияющий проём двери, словно во исполнение дурной аллегории о двух ангелах и нераскаявшемся грешнике перед вратами вечности. Двери закрылись,
— Вы что? — обомлела дама с лентой, увидев козла и трепетную лань в одной телеге.
— Кто это?.. Разве не вы жених? — обратилась она к Ефиму.
Ефим растрогался.
— Увы, мадам, я пережил такой же шок! — поделился он. — Но теперь… вот!
Он жестом представил Фому.
— Что — вот? — громко и возмущенно спросила регистраторша. — Кто это? Почему он в каком-то?..
Она не нашла слов для описания свадебного наряда Фомы, а тут еще обнаружила, что он босой, да еще и пьян. Её аж передернуло. Хвала Гименею, что Ефим успел сорвать номерок с ноги Фомы, регистрация могла закончиться, даже не начавшись. Впрочем, она и не начиналась.
— Вы что издеваетесь?! — еще повысила голос регистраторша. — Откуда он? Вы понимаете, где вы?!
Еще немного и она могла перейти на визг, что опять-таки грозило срывом церемонии.
Молния сверкнула из-под вуали Веры, и Ефим бросился вперед.
— Софья Евгеньевна! — вскричал он, подхватывая готовую сорваться даму под локоть и читая бейджик на ее груди. — Не казните!..
Он включил свое страшное обаяние и — зашатались стены.
— Мы и не думали издеваться, Софья Евгеньевна, уважаемая! Но у вас тут такое творится!..
И он рассказал совершенно дикую историю о том, что за пять минут до регистрации какие-то мерзавцы, опоив чем-то жениха, обратили его в истинную веру, прямо в туалете! Представляете?
— Какую веру? — тупо тонула во всем этом Софья Евгеньевна. — Какие мерзав… у нас?! Что вы такое…
Но Ефим не давал передыху.
— Так мало того, — продолжал он давить и душить, — они его еще и раздели! Мол, голыми пришли, голыми и уйдем! Представляете?..
Регистраторша не представляла.
— За три минуты обчистили, Софья Евгеньевна! Обещали вернуться!..
Софья Евгеньевна ощущала только тупое давление непонимания в голове. Раздели?.. В загсе?.. А почему они не заявили в милицию?.. Заявили, Софья Евгеньевна, вся родня сейчас дает показания, но не откладывать же регистрацию из-за этого? Мы так ждали, надеялись, куклы на бампере, сельдерей под подушкой!..
Ефим оседлал вдохновение… Банкет с симфоническим оркестром ждет! Малым Академическим!.. Он был неудержим и страстен, и Софья Евгеньевна ощутила, наконец, эту тугую, властную волну очарования, и поплыла. Сладкая истома сковала ее, а организм исполнил непозволительный каприс.
— Вы пианист? — спросила она кокетливо, в нос.
— Да! — пообещал Ефим. — Известный… вот ноты! — показал он какой-то исписанный листок и не мешкая перешел к делу:
— Начнем, Софья Евгеньевна… со второй цифры. Это жених!