Страж
Шрифт:
– Кто-нибудь хочет кусочек? Никто не выразил желания.
– Он не отравлен.
– Мы ели, - признался Риццо.
Гатц недовольно нахмурился и, развалясь на сиденье, принялся тихо жевать. Машина катила по вест-сайдским улицам мимо полуразрушенных жилых зданий и второсортных магазинчиков, вдоль грязных раздолбанных тротуаров, овеваемых стойким запахом гнили. Гатц ненавидел этот район. Большая часть его жизни прошла здесь.
– - Что вы думаете обо всем этом?
– спросил Риццо.
– Не знаю. Сначала надо взглянуть. У тебя с собой список пропавших
– Он у меня, - сказал Ричардсон, похлопав себя по нагрудному карману.
– Прекрасно.
– Гатц обернулся к Риццо.
– Кто там сейчас?
– Джейк Берштейн.
Гатц улыбнулся. Берштейн - хороший полицейский.
Риццо припарковал автомобиль в середине квартала, позади другой полицейской машины, стоявшей напротив пиццерии, где уже собралась толпа зевак. Они вышли из автомобиля и двинулись по пустырю, шагая по кирпичам и шатким доскам - остаткам снесенного здесь несколько лет назад здания. Слева располагался двор, усыпанный мусором и отслужившей свое кухонной утварью. Справа - кладбище автомобилей, освещенное лучом установленного неподалеку прожектора. Несколько полицейских копались в ржавом хламе. На скамейке у пиццерии расселась группа подростков. Гатц подошел к человеку в форме, невозмутимо стоявшему в самом центре этих дебрей.
– Том, - сказал тот, завидев Гатца.
– Джейк, - узнал его Гатц.
– Хочешь взглянуть?
– Да.;
– Зрелище не из приятных.
– Как обычно.
Гатц пошел вслед за офицером в круг прожектора, ярко отражавшегося от хромированных поверхностей автомобилей. Из раскрытого багажника одной из машин свисала изуродованная рука. Внутри него лежало истекающее кровью тело.
– Страшная смерть, - произнес Джейк, качая головой.
– Не страшнее, чем любая другая, - небрежно бросил Гатц, наклоняясь, чтобы получше рассмотреть труп.
– Личность не установлен"?
– Нет.
– При нем ничего не обнаружино? Визитные карточки? Записки?
– Нет, - сказал Джейк.
– Ребята сняли отпечатки пальцев.
Гатц пошевелил крышку багажника, она громко заскрежетала. Он нагнулся и принялся разглядывать одежду жертвы. Плащ и серый пиджак были изодраны в, клочья. Черная спортивная рубашка пропиталась кровью. Гатц достал фонарик и осветил им рваные глубокие раны на груди и лице трупа.
– Сколько всего ранений?
– Трудно сказать.
– А предположительно?
– Пятнадцать, может, двадцать. Это уже неважно.
– Возможна.
Джейк облокотился о машину.
– - Он пролежал здесь довольно долго.
– Как долге?
– С неделю по крайней мере. Может, и дольше. Труп сильно разложился.
Гатц провел; рукой по лбу жертвы, потер пальцы друг о друга и разглядывал их в свете фонаря.
– А следов грима на теле не обнаружено?
Джейк непонимающе уставился на него.
– Грима, косметики, - раздраженно повторил Гатц.
– Объяснить, что это?
– Нет. Никакого грима не обнаружено. Гатц пожал плечами.
– Кто его нашел?
Джейк указал на самого высокого из сидящих на скамейке парней.
Ребята
– Да, коробочка с сюрпризом.
– Вроде того, - усмехнулся Джейк.
– На улицу ведут следы крови. Хочешь взглянуть?
– Попозже.
Они отошли, чтобы не мешать полицейскому фотографу. Берштейн бросил взгляд в сторону своих помощников, копавшихся в мусоре.
– Пустая трата времени. В этом дворе столько хлама. Даже, если убийца и обронил что-нибудь... Гатц махнул Риццо и обернулся к Джейку:
– Когда можно будет узнать группу крови?
– Очень скоро, пробы уже взяли. Подошел Риццо.
– Собери всю имеющуюся по атому делу информацию, - велел Гатц, - чтоб сегодня же утром все лежало на моем столе.
Риццо кивнул и поспешил, прочь.
Джейк покусал губу.
– Не похоже на ограбление или сведение счетов между гангстерами.
– Да, не похоже, - согласился Гатц.
– Может, какой-нибудь маньяк?
– Вот это самое вероятное.
– Есть в городе сбежавшие психи?
– Официально?
– переспросил Гатц.
– Нет. А так Нью-Йорк кишит ими.
– Он окинул взглядом двор.
– Ножей там не нашли?
– Нет.
– Ведь именно нож является орудием убийства?
– Да, и большой.
– Заточен с обеих сторон?
– С одной.
Гатц принялся прохаживаться вдоль ограды. Он размышлял. Итак, еще одно убийство. Ну и что? Не такая уж это редкость в Нью-Йорке, Но он ощущал ту самую резь в кишечнике, свидетельствовавшую, что за всем этим нечто кроется. Он наклонился и поднял сломанную куклу. Встряхнул ее, и голова куклы отвалилась. Он попытался приладить ее на место, но ничего не вышло. Тогда он отбросил обезглавленное тело в кусты и побрел по грудам пивных банек, уверенный, что непременно отыщет нечто важное. Не найдя ничего, достал очередную сигару, сунул ее в рот и поспешил к свету.
Подошел Риццо со списком пропавших без вести в руках.
– Несколько человек подходят по описанию. Гатц кивнул.
– Проверь их. Достань фотографии.
– Он помолчал.
– Но я почему-то уверен, что о пропаже этого типа никто не заявлял.
Он подошел к скамье у пиццерии и опустился на нее рядом с высоким мальчиком, обнаружившим труп. Достал из кармана фотографию Майкла Фармера.
– Сынок, - сказал он, - ты часто здесь играешь?
– Да, сэр, - ответил тот, заметно смущаясь.
– Несколько раз в неделю, это уж точно.
– В какое время?
– - Когда как. Сегодня мы собрались около одиннадцати.
– Замечал ли ты здесь каких-нибудь людей? Не хозяев лавок. И не детей. Ты понимаешь. Посторонних людей.
– Да, сэр. Они приносят вещи на свалку. Гатц протянул ему портрет Майкла Фармера.
– Этого человека видел здесь?
Мальчик всмотрелся в снимок и помотал головой, - Ты уверен?
– Да.
Гатц передал фотографию остальным парням; никто из них не видел этого человека. Он улыбнулся и встал.