Страж
Шрифт:
А Лия осталась стоять и молча наблюдала за последствиями своих решений.
Артан уже корчился на мраморе.
В какой-то момент он ещё пытался говорить — шевелил губами, пускал слюну, хватался за руки соседей, словно они могли вытащить из него яд, что уже вспыхнул алой бурей в венах.
Но это была лишь иллюзия. Всё было предрешено ещё тогда, когда Лия пришла ко мне и показала свёрток, что передал ей отец. Внутри обнаружилась небольшая склянка. Как выяснилось чуть позже — с ядом. Лия должна была отравить меня, но вместо
Одного я не учёл — что Варейн, как оказалось, имел некоторую склонность к театральщине. Я не ожидал, что Герцог исполнит задуманное столь красиво.
Артан ещё немного подёргался под столом и умер. Без помощи, прощения и сочувствия. Как и подобает предателям.
В зале воцарилась гробовая тишина. Все гости задержали дыхание, и лишь весёлое журчание фонтанов напоминало о том, что это вообще-то был праздник. На белоснежной скатерти расплывалось ягодное вино. Пустой взгляд Артана был устремлён в потолок, где плыли иллюзии небосвода.
Именно тогда Герцог Варейн поднялся из-за стола.
— Вы все это видели, — спокойно сказал он. Голос звучал чётко, в нём не было ни гнева, ни торжества. Лишь холод. — И вам не нужны объяснения. Только напоминание.
Он обвёл взглядом собравшихся. Я не шелохнулся. Только взглянул на Рейвеля — тот молча кивнул, будто отдавая дань какой-то внутренней клятве. Лия, напротив, словно окаменела.
— Я знал о заговоре, который так долго готовился против меня, — продолжил Варейн. — Когда я получил донос, в котором фигурировали три фамилии. Артан. Тардел. Граунт. И лишь недавно окончательно убедился, насколько далеко зашли заговорщики.
В зале прошёл едва слышный шорох. Кто-то выронил бокал, и хрусталь громко ударился о пол. Я молча пригубил свой напиток.
— Но нельзя раздавить чёрную гниль, если не позволить ей показать своё истинное лицо, — продолжил Герцог. — Я ждал. Смотрел. И теперь это вижу не только я.
Он резко обернулся к гвардейцам и сделал хитрый жест рукой.
Чёрно-серебряные силуэты гвардейцев отделились от стен. Дюжина бойцов Варейна подошла с двух сторон — слаженно, без лишних жестов.
— Сопроводите барона Тардела и Мелисара Граунта в Башню узников, — распорядился глава клана.
Первым поднялся Тардел.
— Это беззаконие! — выкрикнул он, едва к нему приблизились. — Я — барон, представитель Совета клана! Я требую…
— Заткнись, старый дурак, — отрезала Лия. — Всё кончено. Я видела ваши собрания и дам показания в суде.
Герцог усмехнулся. Происходящее, казалось, немало его позабавило.
— Ваше происхождение не оправдывает ваших деяний, барон Тардел, — ответил Варейн. — Помимо прочего мне известно, что вы намеренно затягивали поставки провианта в Элун. Это измена. И вы ответите.
Гвардейцы схватили Тардела под мышки. Он дёрнулся, но в артефактных перчатках бойцов были встроены стяжки. Металл плотно сомкнулся на
Граунт попытался встать, но его просто придавили обратно в кресло.
— Это фарс! — взревел он. — Варейн, ты нарушаешь Устав! Ты не имеешь права судить нас в одиночку!
— Кто сказал, что судить я вас буду в одиночку? — отозвался глава клана.
Граунт сжал губы в тонкую полоску. Глаза у него были стеклянные. Он всё понял. И оттого даже не сопротивлялся, когда гвардейцы скрутили его и повели прочь из банкетного зала.
Первым вывели Тардела, за ним — Граунта. Высокие двустворчатые двери захлопнулись за ними, и в зале снова воцарилась тишина.
Варейн снова повернулся к столу.
— Два кресла Совета теперь свободны, — сказал он. — И в ближайшие дни я объявлю, кто займёт их.
Он замолчал. А потом, чуть склонив голову, посмотрел на Лию.
Лия поднялась. Медленно, грациозно — и, как всегда, немного упрямо. Она взяла бокал и обвела зал взглядом.
— За верность клятве, — произнесла она. Чётко, звонко. И уже гораздо тише добавила — И за свободу.
Я кивнул. Варейн — тоже.
Гости подняли бокалы и сделали по глотку.
— А теперь, почтенные гости, — улыбнулся Герцог, — давайте всё же вернёмся к горячему. Поверьте, оно поистине изумительное.
Кабинет Герцога Варейна хранил запах чернил, старинных пергаментов и оружейного масла. Даже здесь между рядами шкафов висело оружие — лучшие образцы искусства Пламенников и Лунорождённых.
Я вошёл первым. За мной — Лия. Она шагала чуть позади, но больше не прятала лица и не искала в моём взгляде поддержки.
Варейн стоял у окна, спиной к нам и медленными глотками пил что-то из простого походного стакана. В быту глава клана был совершенно неприхотлив, и это всегда вызывало у меня симпатию.
— Проходите, стражи, — сказал он, не оборачиваясь. — Можете сесть.
Мы остались на ногах.
— Лия Артан, — начал он, наконец повернувшись, — ты столкнулась с самым тяжёлым выбором между кланом и собственной семьёй. Ты знала, что собирался сделать твой отец и всё же пришла ко мне с признанием. Это не просто поступок. Это — истинная верность клятве Лунорождённого.
Голос у Герцога был низкий, ровный, без намёка на похвалу. Он не говорил «молодец». Он не улыбался. Но мы оба понимали: это и было одобрением.
Лия склонила голову.
— Я не заслуживаю благодарности, — тихо ответила она. — Я слишком долго молчала. Надеялась, что отец откажется от своих замыслов. И лишь когда речь зашла о жизни Рома…
Герцог кивнул.
— В решающий момент ты поступила правильно, — сказал он. — Это важно.
Наступила тишина. Только за окнами шумел вечерний Альбигор, и звук этот казался таким же далёким, как и те дни, когда Лия была просто дочерью Артана, а я — просто новобранцем.