Страж
Шрифт:
Стол ломился от изысканных яств. Серебряные приборы, бокалы — тоньше льда, композиции из цветов: алые лилии Пламенников, тёмно-синие луносветы, золотистые флеры с герба Альбигора.
Закуски тоже впечатляли. Филе аурийского вьюна на подушке из сливового пюре, тарталетки с желе амаранта, сдобренные пыльцой мерцающих кустарников, паштет из печени зверя-капа, запечённый в лепестках горько-сладкого макрина.
Официанты в чёрно-белых ливреях молча наполняли бокалы: виноградное золото с севера, почти
Люди шептались, смеялись, переглядывались, вели непринуждённые беседы. Я поймал на себе взгляд Мирены Трейн. Она едва заметно кивнула. Юрг сжал кулак. Лия коснулась моего плеча. Всё было готово.
И тогда в зал вошёл герцог Варейн. Почётный караул выстроился по периметру. Все поднялись.
Герцог занял своё место во главе бесконечно длинного стола — и заговорил.
— Элун устоял. Мы были вместе. Пламя и Тень, меч и жезл. Честь и вера.
Я почувствовал, как у Лии дрогнуло плечо. Рядом Рейвель выпрямился. По залу пронёсся вдох.
— Память павших будет жить, пока жива воля. Сегодня мы поднимаем бокалы за тех, кто не вернулся. Победа без единства — как артефакт без ядра. Пусть память о единстве и подвиге соединит нас.
Я поднёс бокал к губам и поймал на себе взгляд барона Артана. Рядом со мной Лия едва заметно ему кивнула. Я сделал глоток.
Вино было терпким. Артан смотрел на меня и, снова приподняв свой бокал, улыбнулся мне. Мирена Трейн не сводила взгляда с герцога. Юрг — с Артана.
Все выпили. За павших принято пить всего раз, но — до дна.
Артан снова мне улыбнулся, и я кивнул ему в ответ.
— А теперь, почтенные гости, — Варейн жестом распорядился подать горячее, — прошу отведать шедевры наших лучших поваров.
Никогда не думал, что триумф может пахнуть грушами в вине и сливочным соусом с трюфелем.
Металлические клоши — полированные до зеркального блеска куполообразные крышки на тарелках — выглядели, как шлемы гвардейцев в день присяги. Целое войско лакеев выстроилось за нашими спинами — по одному на каждого гостя.
Слуги с тихим звоном опустили тарелки с этими серебристыми куполами перед нами.
Я сидел, чуть откинувшись на спинку кресла, украдкой поглядывая на Артана. Лия уже не смотрела в его сторону. Она была спокойна. Пугающе спокойна. Такая тишина бывает лишь в храме или перед выстрелом.
Герцог снова заговорил.
— Я благодарен вам всем, — начал он. — За то, что были рядом. За то, что не дрогнули. Но не все в ту ночь остались верны присяге и совести. Не все выбрали сторону Элуна. Были и те, кто ударил нам в спину в самый тёмный час.
Он сделал паузу. По залу пробежала едва уловимая дрожь. Кто-то непонимающе оглядывался. Кто-то придвинул к
— Настало время, — продолжил Герцог, — напомнить, что истина, как и огонь, не умеет молчать.
Раздался синхронный щелчок — официанты в белых перчатках начали снимать клоши с тарелок, словно музыканты оркестра по сигналу дирижёра.
Запахи взвились к потолку: запечённые ножки вранки в соусе из синей пыльцы, тушёная телятина с фиалковой глазурью, медленно запечённая утка с вялеными плодами аурийского инжира… Всё было прекрасно. Безупречно.
Кроме одной тарелки.
У Артана на фарфоре лежали… знаки отличия Лунных стражей. Шеврон, металлический значок, плашка с номером отряда… Всё было аккуратно сложено, как перед погребением.
И я во второй раз за этот вечер широко улыбнулся.
Артан не сразу осознал. Сначала он вежливо улыбнулся, затем повернулся к лакею, но его взгляд снова зацепился за один из символов. Знак почёта за победу в Элуне.
— Что это за…
Артан медленно поднял глаза на Лию и вздрогнул.
Лацканы и грудь её мундира были чисты. Ни единого символа не осталось.
Лия улыбнулась:
— Я сделала выбор отец.
Я видел этот миг осознания в глазах барона. Так бьёт молния в сухое дерево. Он вскочил было на ноги, но тяжелая рука гвардейца в артефактной перчатке нажала на его плечо и заставила опуститься на место.
— Ты… — прошептал он, с ненавистью глядя на Лию.
— Я, — тихо отозвалась она. — И я выбрала клан.
Он побледнел — но не от гнева. Глаза начали наливаться кровью, а в уголках губ проступила розовая пена.
Артан всхлипнул, хватаясь за горло. Бокал с тёмным вином опрокинулся и со звоном раскололся под столом.
Глава 20
Лия медленно поднялась. В её глазах не было ни капли торжества. Только тяжесть. И выбор — который она, наконец, позволила себе озвучить — не словами, а поступком.
Я сидел, сложив пальцы, и, возможно, слишком демонстративно наслаждался моментом. На лице Герцога играла слабая тень улыбки. Он не вмешивался — лишь позволял всем гостям досмотреть спектакль до конца.
— Вы, барон Артан, — произнёс Варейн, и голос его прорезал тишину, как клинок, — мечтали, чтобы ваша дочь стала вашим оружием. Чтобы тем ядом она убрала того, кто спас Элун. Но ваша дочь оказалась благороднее вас и выбрала честь. Выбрала клятву, которую вы, видимо, произносили слишком давно, раз забыли её.
Барон захрипел. Его тело затряслось.
Никто не шелохнулся.
Я поймал взгляд Мелисара Граунта — тот сидел, как статуя, но пальцы на бокале дрожали. Глаза барона Тардела бегали в панике, и он явно искал возможность сбежать из зала.