Студент
Шрифт:
– Да звони, конечно, - придвинул к краю стола телефонный аппарат Иван Фёдорович.
Полковник набрал номер, подождал, пока там возьмут трубку и проговорил:
– Марго, дочь жива... Ну-ну, успокойся. Большего сказать не могу... Всё, дома поговорим.
– Ну, и где все же ее искать?
– спросил Иван Фёдорович.
– У Вашей дочери комната отдельная?
– Конечно, - удивился полковник.
– Вы можете показать мне ее комнату?
– Если это необходимо, пожалуйста.
– Давай, Николай Афанасьич, бери мою машину и езжай. Может, правда, что получится, - приказал генерал.
Квартиру открыла жена полковника. Ее заплаканные глаза
Мы разделись, и полковник, ничего не объясняя жене, провел меня в комнату дочери. Я сел на мягкий стул за письменный стол, который стоял перед окном, провел руками по крышке стола, и уже предчувствуя готовность мозга к измененному сознанию, ощутив мурашки, которые пошли по телу как при ознобе, попросил дать что-нибудь из вещей девушки. Жена полковника вошла в комнату следом за нами, не понимая, что происходит, но, приученная не задавать лишних вопросов и полностью полагаться на мужа, достала дамскую сумочку дочери, но я, заметив плюшевую обезьянку, сидящую в глубине кресла в углу, попросил подать мне ее. Я понял, что это то, что мне нужно, потому что от обезьянки исходила неуловимо энергия, которая больше, чем сумочка, связывала ее с девушкой.
Звон в ушах появился и исчез внезапно, не причиняя мне обычной при этом боли. Комната заколыхалась и растворилась в дымке, а когда дымка рассеялась я увидел девушку с фотографии. Она шла в обнимку с молодым человеком. Я видел их настолько четко, что описать не представляло труда. Он - красавец восточного типа. Правильные черты лица, черные густые волосы чуть длиннее, чем следовало бы иметь по канонам общих требований к прическе. Одет модно: безукоризненный костюм, тонкий галстук и узконосые туфли. Вот они поднялись в какую-то квартиру, она идет на кухню, что-то начинает готовить. Все неестественно медленно и как-то зыбко, словно я заглянул в параллельный мир. А, может быть, так и было?
– Вы знаете, - сказал я с некоторым удивлением к такому повороту.
– У вашей дочери все в полном порядке.
– Что вы имеете ввиду?
– занервничал полковник, употребляя свое, наверно, любимое выражение.
– Что значит "в порядке"?
– Извините, - сказал я и описал все, что видел.
Жена полковника вдруг разрыдалась. Видно все последние дни нервы ее оставались на пределе, и выход оказался бурным; она, не стесняясь чужого человека, дала волю слезам. Реакция полковника меня удивила.
– Ах ты ж подлец!
– с чувством проговорил полковник.
– Вот сволочь. Все же увел дуру. Ну погоди ты у меня.
Потом полковник спросил:
– А где они, определить возможно?
– Точно сказать не могу, - признался я.
– Это где-то на юге. Когда они шли, я видел пальмы. Картинка, которую я видел, ограничилась только этим.
Но у меня появилось ощущение временной протяженности. Не знаю, как это приходит, но я ясно почувствовал, что через неделю дочь или появится сама, или от нее в этот срок придет весть, о чем я и сказал полковнику и его жене.
– Ну, все же, главное, что она жива, - сказал полковник.
– Теперь ты ее найдешь?
– жена полковника молитвенно сложила руки на груди.
– А зачем?
– грубо сказал, как отрезал, полковник.
– Людей по частному случаю поднимать? Потом стыда не оберешься. Нет уж. Если родители нужны - сама придет...
Через неделю Иван Фёдорович прислал за мной машину. Тот же молодой человек в штатском, который приезжал за мной в первый раз, доставил меня в дом на улице Салтыкова-Щедрина.
В кабинете начальника
– Поразительно. Вы оказались совершенно правы. Через неделю, как вы и предполагали, дочь вернулась... Кстати, скоро она выходит замуж за этого молодого ловеласа, которого вы точно описали. Но, если честно, я до последнего дня не верил вашему предвидению, хотя где-то в глубине души и надеялся на благополучный исход. Спасибо.
– От себя тоже приношу вам свою благодарность и еще раз хочу попросить, чтобы это все осталось между нами. "Как я вам уже говорил, дело это, как не крути, все же личное и щекотливое", - сказал хозяин кабинета.
– Я понимаю, - заверил я.
– А после института - к нам, - предложил вдруг Иван Фёдорович.
– Мы найдем вам достойное применение. Тем более, ваше образование связано с языками, а в нашем деле это не лишнее.
– Спасибо за предложение. Я подумаю, - ответил я, хотя на самом деле давно и твердо решил, что никогда не свяжу свою жизнь с этой организацией, и к этому меня подтолкнула неприятное и какое-то вязко-липкое знакомство с одним из сотрудников этого учреждения.
Как-то мне предложил встретиться некий человек в штатском, представившийся майором известной организации. Он расспрашивал меня об учебе в институте, сказал, что знает об отце и моих успехах в учебе, а также все о моих друзьях, потом долго рассуждал о патриотизме и о врагах, которые мешают нам строить социалистическое государство, и, в конце концов, предложил помочь компетентным органам разоблачить замыслы интуристов из США.
– Все, что вам нужно, это пройти в гостиницу, где живут иностранные туристы, познакомиться с кем-то из них, разговорить и выведать их истинные намерения, - настаивал майор.
– Да знаете, - сказал я, опешив от предложения, - я не смогу.
– Да что здесь мочь? Просто познакомьтесь с иностранцем и поговорите с ним на обычные темы, а там, все сложится само собой.
Я по своей природной застенчивости не смог отказаться категорически и поплелся в гостиницу. Но вместо того, чтобы искать иностранцев, прямым путем пошел на третий этаж, где зав отделом интуриста работала Света Журавлева, талантливая выпускница английского отделения факультета, сразу после окончания получившая предложение возглавить этот только что созданный отдел. Света часто приходила на наш факультет, и меня с ней как-то познакомили старшекурсники. Я без обиняков выложил ей разговор с майором, она повеселилась и сказала, чтобы я послал его к черту. Естественно, никуда я посылать майора не стал, а, выждав некоторое время у Светы, вышел и сказал ему, что не удалось найти возможность, чтобы познакомиться с иностранцем. Не знаю, то ли майор сам понял, что в шпионы я не гожусь, то ли Света где нужно дала понять, что я не тот человек, который может быть полезен в деле разоблачения шпионов, но больше меня по этому поводу никто не беспокоил.
Так закончились мои отношения с серьезной организацией, которая могла круто изменить судьбу любого человека, поставив крест на его карьере.
Глава 18
Дар предвидения. Комсомольское собрание. Письма Лики и Маши в комитет комсомола. Коварство Лики. Судилище. "Правильные" слова о моральном облике комсомольца. Исключение из комсомола.
– Юр, как у тебя с Машей?
– спросил я.